Седьмое небо (На десятом небе) (Другой перевод)
Шрифт:
Они вместе спустились вниз по узкой шаткой лестнице.
Кухня располагалась в цоколе и занимала все пространство под домом. Пять больших окон выходили на Лосиный залив. Под окнами тянулась скамья, покрытая длинным покрывалом, с массой пуховых подушек в наволочках из яркой материи с рисунком из звезд. Дрова потрескивали в камине, устроенном в сердце большой печи. Белые стены украшали охотничьи трофеи: головы кабана, лося, оленя… Выдолбленные копыта животных и теперь служили контейнерами для кухонной утвари
Стол был вытесан из цельного ствола огромного дуба, несколько слоев лака не скрывали структуру дерева, его таинственную природу. В большой металлической кастрюле томилось жаркое, аппетитный запах наполнял кухню. Тетушка Бесс стояла у плиты, следя за тем, как Майк накладывает жаркое в коричневые глиняные миски. Тетя Бесс была полная и радушная, в отличие от своего замкнутого брата. Она ходила по кухне, опираясь на палку. Сара наблюдала за ней и спрашивала себя, как эта пожилая женщина может подниматься и спускаться по лестнице по несколько раз за день? И думала, что она пример того, как сурова жизнь на ферме. В своем лучшем темно-синем платье в белый горошек по случаю праздника тетушка села рядом с Сарой и Снежинкой. Она довольно улыбалась, источая своеобразный запах смеси пота, нафталина и давно вышедших из моды духов.
— Так приятно, когда тебя окружают молодые леди, — вздохнула Бесс. — С мужчинами так одиноко, толком не поговоришь ни о чем.
— Мне тоже приятно вас видеть, тетя Бесс, — улыбнулась Сара.
— И мне, Сара. — Обратившись к гостям, она пояснила: — Сара мне как дочь, которой у меня никогда не было.
— Но у Сары была мать, — хмуро покосившись на Бесс, проворчал старик.
Сара не могла заставить себя поднять глаза, недоумевая, зачем отцу нужно обижать сестру. Тетя Бесс прикусила губу, но, взглянув на Сару, подняла брови и пожала плечами. Напряжение за столом становилось все невыносимее, и Сара с нежностью взглянула на сына, поражаясь про себя его выдержке.
— Жаркое превосходно, — решительно произнес Уилл.
— Это местное блюдо, — пояснил старик.
— Рада, что вам нравится, — расплылась в улыбке тетя Бесс. Похвала снова сделала ее счастливой.
— Вы не знаете, чего лишаете себя, юная леди, — с укоризной обратился старый Толбот к Снежинке. — Жаркое из ондатры очень полезно для здоровья.
— Моя еда ничуть не хуже, — ответила Снежинка, уплетая морковь, турнепс и капусту, которые Майк порубил, а тетя Бесс запекла в печи.
— Это типичное блюдо Новой Англии, — продолжал Джордж.
Снежинка, отложив вилку, подняла голову.
— Мы тоже жили в Новой Англии, но никогда не ели жаркого из ондатры, — возразила она.
— Вот как? — удивилась тетя Бесс. — Мне казалось, Сара говорила о Форт-Кромвеле?
— Снежинка родилась в Ньюпорте в Род-Айленде, — объяснил Уилл. — Я тогда служил на флоте.
— Ньюпорт? О мой Бог, мой муж и я жили в Провиденсе, и мы очень любили Ньюпорт. Помню наш любимый ресторан… «Пирс». Вы там бывали?
— Суп из лобстера. —
— Да, родная, — ответил Уилл.
— Мы ездили в Ньюпорт почти каждую субботу, просто чтобы прокатиться, полюбоваться особняками и заглянуть в «Пирс». О, я…
— Значит, вы служили на флоте, — перебил Джордж, с интересом глядя на Уилла.
— Да, сэр.
— Участвовали в боевых действиях?
— Случалось.
— Например?
— Например, в Персидском заливе, — гордо сказала Снежинка.
— Правда? — спросил Майк.
— Да, — подтвердил Уилл, глядя на старика через стол. — А Сара говорила мне, что вы принимали участие во Второй мировой?
— Совершенно верно. Военно-воздушные силы. Восьмой армейский корпус в Европе. Да…
— Дед был ведущим, — сказал Майк.
— В день высадки союзных войск в Европе он был среди первых летчиков, приземлившихся в Нормандии, — сказала Сара, чувствуя ту же гордость, что и Снежинка. Она всегда воспринимала как неоспоримый факт то, что ее отец был на войне героем.
— Удивительно, что ты помнишь, — заметил Джордж, исподлобья поглядывая на дочь.
— О, я все помню, — мягко сказала Сара. Она много раз слышала все эти истории. Большинство из них отец рассказывал сам, другие она слышала из уст матери. Как он бомбил Кельн, стараясь не тронуть кафедральный собор; как авиаотряд, с которым он тренировался в Колорадо, был полностью уничтожен над Северным морем. Погибли все, кроме него. Сара хранила медали отца в маленькой коробочке в Форт-Кромвеле.
— Персидский залив, говорите? — Джордж обратился к Уиллу, словно в комнате кроме них двоих никого не было.
— Да, сэр.
— В каком звании? — спросил он с усмешкой в глазах.
— Командир эскадрильи.
Сара видела, как лицо отца потемнело. Он ненавидел, когда его в чем-то превосходили. Отодвинув стул, он подошел к холодильнику и достал большой кувшин. Налил стакан молока себе, другой Майку.
— Кто еще хочет? — спросил Джордж.
— Я бы не отказался, сэр, — сказал Уилл.
Джордж покосился на него. Услышав уважительное обращение, он решил забыть о том, что Уилл был старшим по званию, и налил еще один стакан. Сара следила, как он поставил кувшин на место, его глаза все еще хранили суровость. Почему жизнь так мрачна для ее отца? Она никогда не могла этого понять. Жизнь на острове, бывшая для Сары блаженством, казалась для него тяжким бременем.
— Когда Джордж пошел на войну, он был немногим старше, чем Майк сейчас, — сказала тетушка Бесс, обращаясь к Снежинке. — Он был такой бесстрашный, что мы все за него боялись. Мой отец был здесь первым среди ловцов лобстеров — вы бы видели, как он обставлял своих соперников! Глазом не моргнув, получал первый приз. О, он плакал как дитя, когда Джордж садился в поезд.