Седьмой круг. Свой путь
Шрифт:
Преподаватель сделал над собой какое-то немыслимое усилие, но умудрился понять, что привычная ему манера общения с учениками ни к чему хорошему сейчас не приведет и только отнимет у него кучу времени. Шипя, он выдохнул и планомерно приступил к своим обязанностям:
– У тебя есть ровно час, чтоб собрать свои вещички и выйти вон из Школы Рассветной Росы. А если не успеешь, то я лично вышвырну тебя за порог и, того глядишь, выжгу ещё пару отметин на твоей срамной роже, – Сенд затянул свою излюбленную ядовитую улыбочку. – Надеюсь, понять это не сложно?
– Что-то
– О, да. Теперь, самое сладкое, – Сенд снова отвратительно облизнул губы и продолжил. – Академия даёт тебе ровно две недели на то, чтоб осесть в ближайшем городе, где есть канцелярии, подконтрольные нашим магам. Там ты будешь должен добровольно принять надзор и каждую неделю отчитываться о своем поведение в обществе. А если не исполнишь это требование, попадешь в один из Домов Скорби, где тебя будут содержать, как особо опасного умалишенного. До тех пор, пока алхимики не выжгут своими флаконами твою связь с Сердцем Магии до последней капли… Нравится?
– Да уж… – помутнел Леонард. – Ты закончил?
– И последнее. Тебе запрещено взывать к стихиям и наводить любую другую магию, способную причинить даже малейшее неудобство человеку… или его имуществу, – преподаватель надменно захрипел от удовольствия. – И так до самого конца твоей жалкой жизни, юный… уже не волшебник.
Леонард сильно взвёлся, но нашел в себе силы промолчать.
– И если хоть кто-нибудь заметит тебя за подобным колдовством, то… – Сенд сделал короткую паузу. – Дом Скорби, мой бывший ученик. На этом всё.
Он легко одернул свой коричневый фрак и, плавно развернувшись, немедленно зашагал прочь.
Дрожащим столбом стоял Леонард, справляясь с дремучим отчаянием и накатывающими стальной тяжестью на глаза слезами. Такое было непросто принять. Точнее – совсем невозможно.
Сбегали по щекам и непременно срывались слезы, когда Лео вне себя от горя интуитивно пробирался к жилым помещениям для юношей. То ровные и долгие, то витиеватые и запутанные, проносились перед глазами бесчисленные коридоры с распахнутыми дверьми.
Юные и чистые, словно ласковый свет зари, целительницы в строгих, ровны платьях, укрывающих цветущие их формы, пахли свежей росой и невинной сладостью. Перешептывались и задорно хихикали они, ожидая занятий, и совсем не обращали внимания на понурого изгнанника, обреченно плетущегося мимо. Будущие королевские солдаты, запыхавшиеся, в пропотевших насквозь одеждах, развалились вдоль стен, тяжело дыша, приходя в себя после изнурительных тренировок по воспитанию воли. Духовитые, ежедневно терзаемые заклятиями, они, как и весь прочий состав академии, не поднимали взглядов в сторону перебирающего трясущимися ногами Лео.
Он шел и мысленно прощался с нелюбимой школой и прощания эти были далеко не сентиментальными.
За одной из закрытых дверей из темного дерева ликовал громоподобным маршем ритмичный, гулкий стук множества каблуков. То старшие студенты оттачивали свои синхронные пляски, в каких учились сливаться воедино и вместе напускать
Леонард остановился, вслушиваясь в приятный для ушей, воодушевляющий своим темпом рокот их танца.
– Прибыли. Вот и всё! Теперь и не мечтай о подобной магии, идиот! – вероломно ругнул он самого себя и вновь уныло стал перебирать ногами.
Спустя, наверное, четверть часа ему удалось добраться до общих спален своего курса. Благо, что сейчас – в учебное время – они пустовали. Тесные комнатушки, плотно заставленные кроватями и маленькими шкафчиками подле них. В той, где раньше жил Леонард, как и в остальных, было ровно десять спальных мест.
Он быстро пробрался к своему и принялся торопливо перекладывать немногочисленные пожитки из прикроватной тумбочки в сумку.
Пара мятых темных рубашек, до дыр заношенные штаны и грязная туника составили всю его поклажу. В довесок, в кармане побрякивали три серебряных монеты, о ценности которых вне стен академии Леонард не имел ни малейшего представления.
Когда со сборами было покончено, изгнанник сел на кровать и безнадежно уставился в пол. Так он провел ещё какое-то время, стараясь собраться с мыслями, но этого пока совсем не удавалось.
Затягивать было не с чем, прощаться ни с кем не хотелось. Лео решил не дожидаться, когда отмеренный ему час кончится. Резко вскочив с кровати, он дерганым движением вскинул свой ранец на плечо и направился к выходу.
У самой двери стояло зеркало, высотой чуть ниже человека. Недолго Лео остановился у него.
Покрасневшее от злости и горя лицо с острыми чертами смотрело на него яркими, изумрудными глазами. Едва светлые, давно не стриженные, растрепанные волосы падали на брови. Высокий и худой, в иссиня-черной свободной тунике с капюшоном, он внимательно разглядел себя напоследок и, выплевывая слова, объявил отражению:
– Вот и всё, идиот. Никакой тебе больше магии!
Звонко треснуло и осыпалось зеркало, когда Леонард хлопнул за собой дверью.
Массивные, высотой с трехэтажный дом, величественные двери академии отворились вальяжно, когда Леонард приблизился к ним. Он не хотел или не решался оборачиваться, только безмолвно покинул этот древний замок, оставив его навсегда.
Нежный, как шелк, струился спокойствием ласковый ветер. Сердце Магии располагалось в зените в этот полуденный час и неизменно светило во все стороны света, изливая на мир свою вечную благодать. Его лучи миллионы лет давали жизнь всей вселенной, пробуждая цветы по утрам, наделяя животных и людей даром рождения, или же испепеляли гниющие трупы таковых, превращая их в необходимую для земли пищу. Много загадок, недомолвок и самых разных вопросов вертелось вокруг этого небесного светила, как и весь остальной мир, вертевшийся вокруг него. Но никто по сей день не мог дать ни точного ответа, ни хотя бы приличного предположения о причине его существования и, уж тем более, о тайне его зарождения.