Седьмой Совершенный
Шрифт:
Азиз оказался человеком плотного телосложения, с тяжелым взглядом. Он с удивлением разглядывал Ахмад Башира, который, устроившись поудобней, слегка потеснил своих соседей, те в свою очередь с любопытством смотрели на вожака, ожидая вспышки гнева. Но едва тот открыл рот, как Ахмад Башир сказал:
— У меня к тебе дело, Азиз.
Услышав свое имя, Азиз закрыл рот. Гнев сменился любопытством. Удивительное дело, как влияют на человека звуки его имени, произнесенные вслух. Имя человека, на самом деле, есть ключ к его сердцу.
Подавальщик принес вино, хлебные лепешки
— Удивительный воздух у вас в Багдаде, — прожевав кусок, сказал Ахмад Башир, — вроде недавно я плотно поужинал с моим другом Абу-л-Хасаном, вы верно его знаете, начальник тайной службы, а уже голодный.
При словосочетании «тайная служба», сидящие невольно оглянулись по сторонам.
— У меня к тебе вот какое дело — приятель мой повздорил с твоими людьми, девицу не поделили, сам знаешь, дело молодое. Так они его забрали и куда-то отвезли. А приятель мой, малость не в себе, да еще нездоров, беспокоюсь я за него. Сказать по правде еще он мне денег должен, не хочу, чтобы они пропали.
— А-а, — наконец протянул Азиз, — вот оно что. И чего же ты хочешь?
— Отпусти его, о цене договоримся.
— А ты знаешь, что он моих людей порезал? — гневно произнес Азиз.
— Иди ты, — притворно удивился Ахмад Башир, — ведь он мухи не обидит. Это как же надо было его разозлить? Ну, ничего, я им виру заплачу. А кстати, где он сейчас.
— Плати, — сказал Азиз, — тысячу динаров.
— Ну что ты, — укоризненно сказал Ахмад Башир, — мы же говорим не о белой рабыне, а об обыкновенном арабе, свободном человеке. И, между нами говоря, красная цена ему десять динаров.
— Тысяча динаров, — повторил Азиз.
— Послушай, приятель, — увещевал Ахмад Башир, — это несуразная цифра, да у меня и нет таких денег.
— А сколько у тебя есть? — с интересом спросил Азиз.
Ахмад Башир назидательно поднял палец.
— Воспитанный араб таких вопросов не задает.
Один из подручных Азиза вмешался в разговор, он сказал:
— Может быть, тебе по рогам дать, как следует, чтобы не дерзил? — и поднес к носу Ахмад Башира свой здоровенный кулак. Ахмад Башир немедленно схватил его за запястье и сжал с такой силой, что задира изменился в лице и разжал пальцы.
— Рога у Иблиса, — сказал Ахмад Башир, — и, у твоего отца, ублюдок.
Взгляды всех присутствующих обратились к Азизу. Самое время было дать выход гневу. Но тут к Азизу подошел человек, и что-то прошептал на ухо.
— Вот как, — сказал Азиз, и обращаясь к Ахмад Баширу. — Ты, собственно говоря, кто такой?
— Приезжий я.
— Ты тут что-то про тайную службу намекал, так я этого не люблю, я плевать хотел на тайную службу и на их начальника. Ведешь ты себя, конечно, дерзко и следовало бы тебя проучить, но меня трогает твое участие в судьбе друга. Поэтому я тебе его выдам, тем более, что он совсем плох, заговаривается. Давай твои десять динаров и тебя отведут к нему.
— Вот это деловой разговор, — воскликнул Ахмад Башир, — да с тобой, парень, просто приятно иметь дело.
Он
— Впотьмах не заметил, — смущенно сказал Ахмад Башир.
Он достал еще одну монету, а белую глиняную печать убрал. Со всех сторон подошли люди и алчно смотрели на золото.
— Ну что собрались? — рассердился Азиз. — А ну, расходись, Ханбал отведи его.
Один из айаров попросил:
— Азиз, разреши, я тоже пойду с ним, что-то не нравится мне этот приезжий.
Азиз кивнул и поднялся, сидевшие рядом с ним, тоже поднялись.
Шли долго. Ахмад Башир вначале пытался запоминать дорогу, но после запутался в бесконечных переулках. Потом, нюхом полицейского он сообразил, что его специально так долго водят, путают следы. Не могли они так далеко держать Имрана. Догадки он не выдал.
Ханбал шел впереди, чуть отстав, двигался Ахмад Башир в окружении трех человек.
— Ну, как жизнь, Ханбал? — спросил Ахмад Башир.
Удивленный Ханбал обернулся и, помедлив, кивнул.
— Ничего, приятель, слава Аллаху.
— Рассказал бы о своей братии, — продолжал Ахмад Башир, — может, и я примкну к вам.
Ханбал сказал:
— Знай, приезжий, что мы ни от кого не зависим: ни от религиозных сект, ни от квартальных общин, ни от властей. Наши принципы — сдержанность и сила воли, стойкость и пренебрежение к боли, преданность в дружбе, неразглашение тайны, неприемлемость лжи, верность данному слову, целомудрие…
— Не, это мне, кажется, не подойдет, — разочарованно заметил Ахмад Башир, — а скоро мы вообще придем?
— Уже пришли, — сказал Ханбал, — вот этот дом.
Он постучал в неприметную дверь, которая тут же отворилась. Сделав несколько шагов по узкому коридору, Ахмад Башир оказался в помещении, полном людей. Азиз спросил:
— Ну что, приезжий проветрился?
После этих слов грянул хохот. Ахмад Башир огляделся, это был тот кабак из которого он ушел час назад. Над ним посмеялись. Стоявший рядом айар смеялся особенно противно, Ахмад Башир не выдержал и дал ему в ухо, чтобы на душе легче стало. На нем повисли сразу несколько человек, заломили руки назад и связали.
— Нехорошо, Азиз, нехорошо, — процедил Ахмад Башир, — не к лицу взрослому человеку развлекаться таким образом.
— Попридержи язык, приезжий, — ответил на это Азиз, — тебя узнали. Это ты вчера убил моего человека на тайаре, а твой дружок порезал моих людей. Очень вы беспокойные люди и задиристые. С кем вздумали тягаться. Со мной сам халиф ничего сделать не может. А то он с Абу-л-Хасаном ужинал, да хоть с Назуком. [115] Можешь с ними с обеими завтракать, обедать и ужинать, меня этим не запугаешь. Заприте его вместе с дружком, — приказал Азиз, — завтра разберемся. Поздно уже, спать хочу.
115
Начальник полиции.