Седьмой свиток
Шрифт:
— Солдаты? Какие солдаты?
— Солдаты Мека Ниммура, командира шуфта, о котором я вам рассказывал. Он все еще с Харпером.
— Сколько там ящиков? — Фон Шиллер нетерпеливо подошел к женщине и потыкал ее носком ботинка. — Сколько там статуй?
Женщина завыла от ужаса и отползла в сторону. Фон Шиллер с отвращением отвернулся от нее.
— Gott in Himmel! Бог всемогущий! — Миллиардер вытащил из кармана платок и прижал его к носу и рту. — Она воняет, как животное. Спросите, сколько ящиков.
— Немного, — перевел
— Так мало предметов, и таких незначительных. — Шиллер отвернулся от женщины и заглянул в южное окно дома, выходящее на ущелье. — Если то, что говорит это существо, правда, то Харпер все еще не достал сокровище Мамоса. Там должно быть больше, гораздо больше.
Ного снова быстро поговорил с женщиной и повернулся к фон Шиллеру.
— Она говорит, что один человек из людей Харпера ушел из лагеря в ущелье и отправился в Дэбрэ-Мариам.
— Один из его людей? — резко отвернулся от окна фон Шиллер. — Кто? Кто именно?
— Эфиопка. Любовница Ниммура. Женщина, которую она называет возеро Тессэ. Я слышал про нее. Она была замужем за русским охотником, перед тем как стать шлюхой Мека Ниммура.
Фон Шиллер пробежал через комнату и схватил женщину за ворот одежды, рывком подняв на ноги с такой силой, что ребенок вылетел из ее рук и с ревом упал на пол.
— Спроси ее, где женщина, — велел Шиллер.
Мать вырвалась из его рук и опустилась на пол, пытаясь утешить вопящего младенца. Ного схватил ее и ударил по лицу, чтобы привлечь внимание к себе. Она прижала ребенка к груди и поспешно ответила.
— Она не знает, — перевел полковник. — Думает, что она все еще в Дэбрэ-Мариам.
— Уберите отсюда эту грязную сучку! — Фон Шиллер кивнул в сторону женщины и ее ребенка. Ного вытащил их из дома. — Что еще вы знаете о женщине Мека Ниммура? — спокойнее спросил миллиардер, когда полковник вернулся.
— Она происходит из благородной семьи, кровная родственница Рас Тафари Маконнена, старого императора Хайле Селассие.
— Если она женщина Мека Ниммура, значит, пришла прямо из лагеря Харпера и сможет рассказать такое, о чем и понятия не имеет это грязное существо.
— Это правда, герр фон Шиллер. Но если она не захочет говорить…
— Она мне нужна, — сказал немец. — Привезите ее сюда. Хелм поговорит с ней. Я уверен, что он сумеет уговорить женщину Ниммура.
— Она — важное лицо. Ее семья имеет большое влияние. — Ного задумался. — С другой стороны, она — сообщница известного бандита. Этого достаточно для ареста. Я отправлю отряд своих людей под предводительством одного из самых доверенных офицеров с приказом немедленно задержать ее. — Он поколебался. — Если женщину придется сурово допрашивать, лучше бы ей не возвращаться к друзьям в Аддис-Абебе. Они могут создать проблемы для всех нас. Даже для вас, герр фон Шиллер.
— И что вы предлагаете? — поинтересовался немец.
— Когда
— Делайте, что необходимо, — приказал фон Шиллер. — Оставляю детали вам. Только пусть с этой женщиной разберутся как следует. С меня довольно халтуры. — С этими словами он посмотрел на Нахута Гудцаби, который опустил голову и покраснел.
Они провели почти два дня в святилище Осириса в длинной галерее. Ни один древний язычник не изучал тексты на стенах столь алчно, как Николас и Ройан. Так же внимательно они рассматривали и яркие изображения бога.
Археологи по очереди зачитывали отрывки из текстов на стеле Тануса, выписанные Ройан в блокнот, повторяя их, пока не выучили наизусть. Когда Николас читал, его спутница внимательно смотрела на стены, пытаясь распознать связь.
— «Моя любовь — сосуд холодной воды в пустыне. Моя любовь — знамя, развевающееся на ветру. Моя любовь — первый крик новорожденного», — прочитал Харпер.
Ройан отвела взгляд от стены, которую изучала с пристальным вниманием, и улыбнулась.
— Иногда Таита становится очень мил, верно? — сказала она. — Такой романтик.
— Сосредоточься, ради всего святого. Мы не на уроке поэзии. Мы занимаемся серьезным делом.
— Варвар, — пробормотала Ройан, но послушно повернулась к стене.
— Теперь подумай над этим еще раз, — велел Николас и зачитал: — «Мы в долине тысячи соединений: ребенка с матерью, мужчины с женщиной, друга с другом, учителя с учеником, двух полов».
— Ты в третий раз за утро зачитываешь эту цитату. Что в ней так сильно тебя привлекает? — Ройан не повернулась к Харперу, но ее шея явно покраснела.
— Прости! Я думал, что ты найдешь ее не менее романтичной, чем предыдущую, — пробормотал англичанин. — Тогда попробуем это: «Я страдал и любил. Я противостоял ветрам и шторму. Стрела пронзила мою плоть, но не повредила мне. Я остерегся ложного пути, лежащего прямо передо мной. Я избрал скрытую лестницу к тронам богов».
Ройан оглядела длинную галерею.
— Да, может быть, что-то из этого. «Ложного пути, лежащего прямо передо мной… Я избрал скрытую лестницу…»
— Мы немного переутомились. Кидаемся на приманки, как голодная форель.
Она поднялась, откидывая потные пряди со лба.
— О, Ники, это так лишает сил, когда не знаешь, откуда начать.
— Мужайся, девица. — Харпер изобразил жизнерадостность, которой на самом деле не было. — Начнем сначала, как велел твой друг Таита. Попробуем вернуться к этому. — Он прижал руку к сердцу, как викторианский актер, и с наигранной страстью прочитал: — «Гриф поднимается на могучих крыльях навстречу солнцу…»
Она негромко рассмеялась его дурачеству, а потом ее взгляд соскользнул с лица Николаса и уперся в стену. Неожиданно Ройан вздрогнула.