Седьмой выстрел
Шрифт:
Кот, заметив, что мистер Фреверт умолк, бесшумно обогнул стол и уселся рядом с сенатором.
— Скажите, доктор, — спросил Беверидж, отпив кофе, — что именно заставило вас с Холмсом поверить в теорию заговора, выдвинутую Кэролин?
— Разумеется, седьмой выстрел, — ответил я. — Разве вас он не смущает?
— Да, доктор, конечно. Но ведь его легко объяснить. Скажем, ошибкой свидетелей. Кроме того, у полиции имеется десятизарядное орудие убийства.
— Предполагаемое орудие убийства, — поправил я.
— Конечно, доктор, конечно. Но теперь, когда Грэм мёртв и похоронен, — простите, Кэролин, — мы уже не узнаем доподлинно, сколько же раз в него стреляли.
Неужто сенатор
— Что же тогда заставляет вас верить в версию миссис Фреверт?
— Доктор, я был американским сенатором. Я привык видеть, как сильные мира сего ссорятся между собой. В юности я работал на ферме. У меня не было денег, и мне пришлось самому прокладывать себе дорогу в жизни. Полагаю, вы бы назвали меня человеком, который сам себя сделал. Я знаю, что такое борьба, доктор, и верю, что те, кто достиг успеха, его заслуживают. В мире бизнеса царит закон джунглей. Возможно, те, кто не знаком с политической сферой, удивятся, но и там всё точно так же. Однако считается, что в политике принцип «убей или будешь убит» действует лишь в переносном смысле. Но знаете, что я вам скажу, доктор: произнесите имя Дэвида Грэма Филлипса в Сенате, и вы поймаете на себе поистине убийственные взгляды — вовсе не в фигуральном значении этого слова.
Даже ребячливое выражение лица Бевериджа не смягчало мрачности, с какой он приписывал собратьям по Сенату макиавеллиевское коварство.
— «Измена Сената» уничтожала людей, доктор. Грэм атаковал более двадцати членов нашего клуба, и двое-трое из них уже не конгрессмены. Теперь даже поговаривают о принятии поправки к Конституции, которая позволит избирателям голосовать за сенаторов напрямую, а не передоверять эту честь нашим снисходительным законодательным собраниям штатов [18] . Кроме того, как бы Грэм ни был мне дорог, я не забываю, что он работал на Билла Херста [19] , который сам метил в нью-йоркское законодательное собрание, а в конечном счёте — в президенты. Да и теперь не оставил эту идею. И сколько бы Грэм ни болтал о патриотизме и демократии, «Измена» была частью хорошо продуманного плана, призванного обеспечить Херсту политическую платформу и устранить с его пути некоторых политических соперников. О нет, доктор, и без всякого лишнего выстрела несложно учуять здесь нечистую игру. Взгляните на мерзкие физиономии мстительных сенаторов, и вы поймёте, что гибель Грэма могли подстроить. Ваш знаменитый Шекспир легко бы понял эту тягу к убийству — если не ради собственного выживания, то во имя государства. Вспомните Брута.
18
Семнадцатая поправка к Конституции, согласно которой выборы в Сенат стали прямыми, была принята в 1913 году.
19
Билл [Уильям Рэндольф] Херст (1863–1951) — американский газетный издатель, впоследствии могущественный медиамагнат. Принадлежащие ему газеты одними из первых начали печатать комиксы, сенсационную уголовную хронику и колонку светских сплетен.
Вот и ещё одна аллюзия на убийство Цезаря, подумал я. Беверидж вновь поднёс ко рту чашку с кофе, давая понять, что закончил. Когда он замолчал, глаза его сузились то ли из-за дымящегося кофе, то ли от хищнического азарта — я толком не понял. Знакомый теперь с прозой Филлипса, я знал, что он писал не только про благородных героев от политики вроде Хэмпдена
Как только мы закончили пить кофе, миссис Фреверт встала, предложила нам послеобеденные сигары и портвейн, подхватила Рюша и вышла из столовой. И сколь бы властно ни манила меня постель (пусть даже гостиничная), я помнил, что обещал Холмсу разведать всю подноготную этих людей, и не спешил откланяться. В отсутствие властной миссис Фреверт я надеялся побольше вытянуть из её мужа. Известно, что у мужчины, помалкивающего при деспотичной жене, под действием горячительных напитков быстро развязывается язык.
Мы отдали должное сигарам миссис Фреверт и её портвейну. Я хотел, чтобы голова моя оставалась ясной, но понимал: компанейскому собутыльнику, который не прочь пропустить рюмочку-другую, проще вызвать собеседников на откровенность.
Беверидж откинулся в кресле и, вытянув губы трубочкой, выпустил над столом колечко белого сигарного дыма. Затем, словно довольный сочинитель, ставящий в конце удачной фразы энергичный восклицательный знак, он послал в середину тающего колечка остатки дыма. Непринуждённость, с какой он наслаждался сигарой, показывала, что сегодня вечером Беверидж уже сказал о гибели Филлипса всё, что хотел. Равным образом скованность, с которой Фреверт пялился в свой хрустальный бокал и косился в мою сторону, свидетельствовала: ему есть что сказать.
— Мистер Фреверт, — подбодрил его я, — мне кажется, вы хотите добавить что-то ещё к уже сказанному вами.
Он взглянул на меня, затем на Бевериджа.
— Мне нелегко говорить в присутствии Кэролин, Бев знает, — произнёс он. — Она меня просто подавляет. По этой самой причине я не сумел воспротивиться тому, чтобы её брат поселился у нас — сначала в Цинциннати, а потом здесь, в Нью-Йорке. В течение двенадцати лет мы периодически жили вместе. В конце концов я больше не смог этого выносить.
Он хлопнул ладонью по столу и тут же стал заботливо расправлять образовавшуюся на скатерти складку.
— Я никогда в точности не знал, было ли что между ними… Если вы понимаете, о чём я… Но подозрения у меня имелись.
Шерлок Холмс притворился бы, что не шокирован намёком мистера Фреверта, но я был не столь умелым лицедеем. Нельзя позволять ему безнаказанно бросаться подобными намёками. Я поставил свой бокал и потребовал немедленно извиниться.
— Мистер Фреверт, как вы можете ставить под сомнение репутацию своей чудесной супруги? Не говоря о покойном, который уже не может защитить свою честь! И всё это при сенаторе Беверидже!
Моя вспышка заставила Фреверта вытаращить свои обычно потупленные глаза, но мгновением позже его лицо вновь приобрело прежний вид.
— Я не собирался вас шокировать, доктор Уотсон, но вы должны понять, что моя жена была очень, очень близка со своим братом. Бев знает. Спросите их сестру Еву. Та думала, что Кэролин намеренно держала Грэма в отдалении от остальных членов семьи. Они редко выбирались на семейные сборища, а до дня его смерти едва ли когда прекращали общение. Даже в разлуке ежедневно писали друг другу. И каждый день переодевались к обеду!
— В этом нет ничего плохого, — возразил я.
Фреверт для храбрости хлебнул портвейна.
— Может, и нет, — сказал он, — но когда брат с сестрой каждый вечер пьют шампанское, а затем на всю ночь остаются одни, думаю, это никуда не годится.
Пока мы с Фревертом обменивались репликами, Беверидж молча курил сигару. Несомненно, всё это он уже слышал раньше.
— Бросьте, сэр, — заявил я, — наверняка этому найдётся приемлемое объяснение.