Седой Кавказ
Шрифт:
– Ну, перестань, мама.
– Ладно, ладно… Короче, его деньги тю-тю, а потом пусть через тебя у нас в долг просит. Поняла? Вот «крючок», с которого никакой «карась» не соскочит.
До процедуры нуц-вахар сваты еще не общаются, поэтому про-вожающие молодоженов стоят отдельно. Марину провожает целая толпа. Это не только родственники, но и подруги, всякие подпевалы, присутствие которых и радует Марину Букаеву, как общая масса, и раздражает, как лишние сплетни. Вся эта разнаряженная делегация расположилась отдельно в депутатском зале, в помещении для из-бранных персон.
Арзо провожает только мать. Лорса на свадьбу приезжал, по-гостил несколько дней, «полюбовался»
Как ранее Марина рекомендовала, Арзо сдал весь багаж (а его очень много), и прошел на посадку через общий ход. У трапа он дол-го искал мать: нашел в сторонке, сиротливо махала она ему рукой. Издалека она казалась совсем махонькой, тоненькой, старенькой. Чуть ли не последним поднялся он в самолет, а жены еще не было, и видно, когда все сроки прошли, и терпение персонала аэропорта кон-чилось, Букаевы подошли к трапу. Через иллюминатор Арзо видел, как еще долго прощались брат и Марха с его женой, о чем-то еще го-ворили, целовались, плакали. Картина была столь умилительной, что даже Арзо растрогался: как они любят друг друга!
Наконец, две стюардессы и дежурная буквально за руки пота-щили Марину по трапу, грузная супруга Арзо появилась с двумя ог-ромными пакетами в тесном салоне. Обходительный Самбиев вско-чил, пропуская ее к окну, засуетился.
– Мог бы подождать у трапа, – тяжело дышит Марина в кресле, – ведешь себя, как дикарь, нет чтобы попрощаться с мамой, с братом, помочь мне с пакетами, – первый смачный «щелчок». – Нет, забежал в самолет, первый сел, как будто не для тебя мама всю эту еду приго-товила.
– Ну-у, я не знал…
– Впредь знай: мужчина, а тем более супруг, должен быть с достоинством. Ты ведь не с гор спустился, а интеллигентный чело-век. По крайней мере, должен теперь к этому стремиться… Ой, убери эти сумки из-под моих ног. Как тесно!… Бедняжка! – началась ласка. – Ты аж вспотел! Дай-ка я вытру пот с твоего лица, – она салфеткой протирает его лицо. – Хочешь пирог с яблоками? А водички холод-ной?… На жвачку, чтоб уши не закладывало… Мама говорит, что те-бя как сына любит. Говорит, что ты такой деликатный, обходитель-ный. Смотри, не урони репутацию, она ценит порядочных людей, и от ее слов многое в республике зависит – ну ты, пожалуй, и сам зна-ешь… А брат просто в восторге от тебя. Ты ему так понравился. Он у нас один, и о тебе говорит, как о родном. Ты ведь будешь ему, как старший брат?
– Конечно.
– Там нас провожал один министр – ну, ты его знаешь, папина шестерка; так он говорит, что ты очень умен и перспективен… Только не зазнавайся. Помни, в карьере главное – семья. Папа передал, что после моей защиты, мы вернемся, и ты сразу же замминистра сель-ского хозяйства.
– Может, лучше для начала директором совхоза или председа-телем колхоза?
– Ну зачем так мелко?… Ой-ой, посмотри… Вон там, во втором ряду, все на нас смотрит… Это замминистра местной промышленно-сти. Ой, как он за мной бегал! Кого только к отцу и маме не засылал, но я… Ты покорил мое сердце… А вон тот, видишь? Ну чуть дальше… в очках. Это молодой профессор университета, так он на коленях мне в любви объяснялся… Да что я говорю! Ты и так знаешь! Нужны мне эти лысые засранцы, старики!… Ой, ой, сейчас мне плохо будет. Как тяжело я взлет переношу! Я ведь того… от тебя… Говорят, двойня бу-дет: два мальчика!
– Да ты что, Марина!
– Да, дорогой!… Помаши мне газеткой, что-то душно… Мне бы пакет, вдруг вырывать буду.
– Сейчас-сейчас! – Арзо вскочил, невзирая на взлет, бросился в салон к стюардессам.
Лайнер
Часть IIIв
«О всевышний и всемогущий Бог! Сохрани меня от горя, не-удач, убытков! Убереги меня от дурного глаза, плохих людей и злого умысла! Сохрани мое богатство и приумножь его! О всевышний и всемогущий Бог! Дай мне здоровья и спокойствия! Дай мне долгих лет жизни! О всевышний и всемогущий Бог! Благослови меня, а я – твой раб, буду верен тебе на земле, как никто другой! О Бог! Пошли мне счастья и свободы! Прости меня за прегрешения! Хвала тебе, Господи! Аминь!»
Домба Докуев закончил молитву, кряхтя встал. Теперь он пер-вым делом выпьет настой из горных лекарственных трав. Пьет он не один настой, а три-четыре: один – от потери памяти и для улучшения кровоснабжения; другой – для нормализации давления и стимуляции сердечной мышцы; третий – для хорошего пищеварения и как желче-гонное; и еще от камней, запоров и прочее. Кто-то порекомендовал Домбе одного старика-травника. Этот старичок десятилетиями про-давал на Зеленом рынке Грозного лекарственные травы. Сам же он их и собирал в горах Кавказа. Домба поговорил с травником и дал ему такие деньги, что теперь старику стоять на рынке незачем: за два года вперед уплачено за труды фитопатолога. Он теперь два раза в неделю приходит к Докуевым и собственноручно готовит свежие снадобья. И никто, кроме Домбы, их пить не смеет.
Кроме этого, лучший в республике массажист в неделю три раза делает ему общий и специальный массаж прямо на дому. В ме-сяц раз на три дня он ложится в местный санаторий для различных процедур, обследований и очищения организма от шлаков. В неделю раз – не чаще, но и не реже – в специальную квартиру Мараби дос-тавляет ему молоденьких девиц; обычно разных или чередуя, иногда, по прихоти Домбы, приглашается сразу и пара девиц, но это так, для разнообразия и дополнительной стимуляции, а вообще теперь он пе-чется о своем здоровье, строго поддерживает форму.
Шестьдесят третий год – не шутка – возраст. До сих пор он гу-лял на широкую ногу. Иногда то здесь, то там покалывало, но он от-лежится, попьет какие-то микстуры и снова в бой. Пил по жизни не-много, но регулярно, правда, никогда не курил, зато с девками бало-вался, сутками не спал, в каких-то застольях, в угарном дыму до утра в компаниях «друзей» или «нужных» людей просиживал. «По прихо-ду» мог сесть в машину или в самолет и умчать хоть куда, пока день-ги в кармане не кончатся. А десять тысяч истратить нелегко, если ки-лограмм хлеба всего шестнадцать копеек стоит, лучшая бутылка вод-ки – четыре рубля двенадцать копеек, за сто рублей и духи в придачу самая красивая девушка хоть на неделю влюбится, тем паче с круи-зом по кавказским курортам или в Москву с Ленинградом, а о Юрма-ле и Каунасе и говорить не надо: все дешево, все доступно… И тут бах – удар! Да какой! Да где! Прямо по дороге, в машине, под Наль-чиком. Домой после трех дней гуляний возвращался. И, слава Богу, рядом верный нукер оказался: не растерялся Мараби – расторопно действовал.