Сегодня и всегда
Шрифт:
– Нет, – сказала она. И с ужасом вдруг поняла, что говорит правду. Она больше не одна из Мейлинов. Ее семья больше не желает знать ее. – Просто я когда-то останавливалась здесь, и мне интересно было взглянуть, что тут теперь.
Шофер кивнул.
– А теперь едем в Клауд-Хилл? – спросил он. – Это совсем рядом.
– Да, конечно, едем, – вздохнула Клео. Какой смысл сидеть здесь и жалеть о прошлом?
Она думала о родителях: где они, что делают? Клео очень обижало, что они не пытаются связаться с ней. После первых сердитых
Триш говорила, они не звонят, считая, что она должна сделать первый шаг. Однако Клео не чувствовала себя виноватой перед ними.
– Дети всегда извиняются первыми, – утверждала Триш. – Это устоявшееся правило, не спрашивай меня почему. Так заведено, и все.
Сейчас, когда Клео думала о словах Триш, она готова была расплакаться от страстного желания увидеть родных и чтобы все было как прежде. Но, взглянув на свой старый дом, она поняла, что «как прежде» больше не будет никогда. «Уиллоу» продан, ее семья уехала без нее, и она никогда не избавится от этой горечи и боли. Воспоминания о скандале на кухне не давали Клео покоя.
Сначала ее семья, потом Тайлер. Зачем быть честной, искренней с людьми, если взамен ты получаешь предательство и боль?
Она должна поступить так же, как Триш, и жить одна.
Не это ли имела в виду Лия?
«В конце концов, все устроится, хотя, может, и не так, как вы предполагали».
Размышляя над философией Лии и болтовней Триш о том, как следует распорядиться своей собственной жизнью, Клео пришла в некоторое замешательство.
Такси въехало в здоровенную выбоину, и Клео так подскочила на сиденье, что сразу же избавилась от мучительных мыслей.
– Ну и ну, – покачал головой шофер, – надеюсь, что кто бы ни купил этот отель, он догадается сделать что-то с дорогой.
Наконец они подъехали к Клауд-Хиллу, и первое, что услышала Клео, были взрывы смеха, доносившиеся с террасы. Волоча за собой чемодан, который она позаимствовала у Триш, Клео подошла поближе и увидела Лию и нескольких посетительниц спа, расположившихся на террасе. Они пили холодный чай, наслаждаясь вечерними лучами солнца, и о чем-то оживленно беседовали.
– Клео! Очень рада видеть вас, – поднимаясь навстречу гостье, с улыбкой произнесла Лия. Она подошла к девушке и обняла ее.
У Клео голова закружилась от запаха роз. Как приятно, когда Лия обнимает тебя, как будто бы это не она, а мама… Господи, как же давно Шейла не обнимала ее! С тех самых пор, как Клео ушла из дома. И вот теперь она снова в Каррикуэлле, но все говорит о том, что ее семья забыла о ней.
Лия, казалось, ничуть не удивилась, когда Клео расплакалась навзрыд.
– Путешествие – это всегда сущий ад, – улыбнулась она, незаметно помахав остальным гостям. – Оставьте свой багаж здесь, дорогая, мы позже заберем его.
– Как хорошо, что я приехала сюда. Я так рада видеть вас, ощущать ваше гостеприимство, – на ходу
– Возвращение в родные места всегда очень волнует, – сказала Лия. – А вы к тому же увидели дом, который, увы, больше не принадлежит вам.
– Да. Именно так, – всхлипнула Клео и зарыдала еще сильнее. – Я попросила таксиста проехать мимо «Уиллоу».
Боже, какая же печальная картина! Печально и одиноко. Я просто не могла вынести это. И к тому же я не знаю, где мои родители, что с ними.
– Что ж, у меня есть для вас новости, – сообщила Лия. – Ведь ваша мама знакома с миссис Ханли?
– Да, конечно, с Айрин Ханли, – с надеждой проговорила Клео.
– Эта женщина могла бы работать в ЦРУ, – засмеялась Лия, – так как знает абсолютно все, что происходит в городе. Это не значит, что она сплетница, просто она собирает информацию повсюду и делает это из лучших побуждений. Мне она нравится.
– Мне тоже, – хмыкнула Клео. – И что же она сказала?
– Ваши родители уехали за границу, потому что были очень расстроены всем, что произошло. Ваша мама переживала, что вы не захотели вернуться домой, когда она позвонила вам, – добавила она. – Как утверждает миссис Ханли, она так и не успокоилась.
Клео почувствовала, что готова снова разрыдаться.
– Я была так обижена тогда, ведь мама сказала, что я должна извиниться, к тому же родители предпочли Барни, Джейсона и Сондру. Они так и не поняли, как обидели меня, отстранив от всех решений.
– Как я понимаю, обиделись все, – мягко заметила Лия. – Ваша мама вскоре сама позвонила вам, а вы были холодны с ней, ведь так?
Клео кивнула.
– Ваши родители решили, что вы больше не хотите иметь с ними дела, что очень расстроило их. Перед отъездом они просили Барни и Джейсона поговорить с вами. Они рассчитывали на их тактичность.
– Джейсон и Барни? – вспыхнула Клео. – Господи, да разве можно на них положиться?
– Миссис Ханли тоже так считает, – кивнула Лия. – По-моему, она очень разумная женщина.
– Мои братья даже не попытались встретиться со мной, – проговорила Клео, кусая губы. Теперь ей все было ясно. Она же знала, что ее родители не могли уехать, не сообщив ей об этом.
– Дочь миссис Ханли знает лучшую подругу Сондры, и та слышала, будто бы Барни и Джейсон решили не встречаться с вами, считая, что это только пойдет вам на пользу.
– Готова поспорить, что Сондра приложила к этому руку! – воскликнула Клео, вытирая слезы. – Она никогда не любила меня. А мои братья слишком бесхарактерны, чтобы принять собственное решение.
И она снова начала плакать, потому что не важно, кто настроил ее братьев, но они так поступили и тем сильно обидели ее.
Лия проводила Клео в одну из самых роскошных спален старинного особняка; на стенах – обои с нежно-розовыми цветами, а по атласу стеганого покрывала разбросаны лепестки роз.