Сегодня – позавчера
Шрифт:
Следом посетили Фабрику Нетканых Материалов. Пролез всё, но пользы пока не увидел. Поехали к моему знакомцу — коменданту станции, после вместе с ним — к коменданту участка дороги. Они, почесав в затылках, пообещали пошерстить в «брошенных» вагонах. Этим «ответственным лицам» даже в голову не приходила обычная «мужичья» мысль — покопаться в бесхозном. А представитель НКВД за моими плечами подтвердил, что это будет общественно полезная деятельность, а не преступление. Но при условии — сохранности обнаруженного. Для этого оба коменданта
Так закончился первый день моего интендантства. Вечерело. А у меня ещё были планы относительно Натана, точнее его знакомой швеи. Забрали из госпиталя военврача 3-го ранга (до сих пор не верилось, что этот интеллигент — служивый) и поехали за город. В пригородной деревушке у Натана был дом с участком, где Мария Фёдоровна с сыном проводили все летние каникулы.
Когда мы приехали, Мария Фёдоровна стояла «верх ногами» на грядках картошки — полола. Сын, Михаил — высокий худощавый загорелый подросток, сидел на яблоне — собирал урожай. Мария Фёдоровна нас не слышала, подоткнутое за пояс платье обнажало плотные загорелые ноги. Обернувшись, она одёрнула подол, запястьем поправила косынку, как делала и моя мать, близоруко сощурилась.
— Натан?
— Мария Фёдоровна, темно уже, что вы там можете разглядеть? Я тут гостей привёз, продукты. Давайте вечерять. Может, баньку стопим? — это уже у нас с лейтенантом спрашивает.
— В другой раз, Натан. Обязательно, но в другой раз. Хотя, я бы ополоснулся.
— Миша, проводи товарищей командиров до пруда. Тут недалеко. Мыло, полотенца захватите. Миша, как вода?
— Да, уже холодная. Илья-Пророк в водичку-то уже по…
— Михаил! — это с летней кухни Мария Фёдоровна одёрнула сына — бдит за нравственностью, — Натан Ааронович, полейте мне на руки.
— Конечно, конечно.
Вода была холодная и в правду. Но, всё одно, я поплавал в удовольствие. Лейтенант остался на берегу. Караулил. А то, — вдруг украдут меня водяные и лешие? После купания желудок взял меня за горло, требуя своего наполнения. Я ведь за сегодня и не ел ничего.
Нехитрый ужин мне показался очень вкусным, даже изысканным, что я и озвучил.
— После казенного пайка всё вкусно, — кивнул Натан, — а давайте обмоем счастливое освобождение «Контуженного на всю голову».
— Я не буду. Завязал. — отказался я.
— Что так? — удивился Натан.
— Не время — Родина в опасности.
Привычная шутка сейчас обрела очень серьёзный смысл. Даже слишком. Появившуюся бутылку, как ветром сдуло.
Быстро, неинтеллигентно «порубав» ужин, я стал объяснять Марии Фёдоровне замысел пошива привычных мне, но непривычных ей, штанов. Мы перебрались в хату (и светло, и комары не кусают), на листе бумаги набросали эскиз. Получался гибрид привычных для 90-х широких джинсов и моих рабочих камуфляжных штанов, которые я купил в военторге (с накладными
— И ещё, Мария Фёдоровна, раскрой или выкройка — как это называется? Да? В общем, не уничтожайте. Если моим командирам понравиться — по вашим лекалам фабрика шить будет сотни комплектов. Сейчас мы принесём материал — он в машине. Там брезента обрезки ещё есть. Скоро осень — точно такие же штаны, но из брезента будут очень уместны.
— Брезент очень жёсткий. Сшить-то я сошью, как носить будите?
— Прежде чем шить, его выварить надо. Он и размягчает.
— Но свойства свои потеряет.
— Не сильно. А удобнее станет намного. Жаль, парусины не достать. Американцы из неё такие прочные штаны шьют — сноса нет. Варённый брезент будет нашей парусиной. Как-нибудь ещё вырвусь к вам — сварю.
— А вы мне, Виктор Иванович, расскажите как — я сварю, — предложил Михаил.
— Ну что ж, за язык тебя никто не тянул. А инициатива наказывает инициатора. Слушай сюда.
Уже ночью собрались ехать. Уговорили остаться. Натан ехать не собирался в принципе. И комендантский час в городе. Остались. С трудом, но разместились. Отрубился сразу.
— Натан, как мне расплачиваться с этой милой женщиной? — спросил я его утром, когда ехали обратно. Лейтенант впереди — следил за дорогой, мы — сзади.
— Должен будешь, — шепнул Натан на ухо и усмехнулся, — деньги не возьмёт. Потому что я за тебя просил. Должен будешь мне.
— И что же?
— Услугу за услугу, — и замолчал.
— Давай, выкладывай, не темни, — пихнул я его.
— Бедствует она. На работу нигде не берут — происхождение. И сын. Мечтает в армию. Потомственный вояка.
— А тут-то что сложного?
— Он-то мечтает, да ему ещё и шестнадцати нет. А для неё — он один остался во всём белом свете. Возьми под крылышко. Ты везучий, может и ему перепадёт, выживет. Мечта у него — вернуть честь фамилии.
— Достойная мечта. Тогда, я с него живого не слезу. Все круги ада пройдёт, прежде чем до боя его пущу. Предупреди — может, передумает. Поступит в училище, ускоренный курс — и через год — младший лейтенант.
— Я с ним переговорю.
Завезли Натана, а в госпитале меня ждало пополнение — техник-интендант Забройко Степан Тарасович («где хохол прошёл — два еврея повесились» — так он отрекомендовал себя) и старшина Гароев Сергей Асламбекович — абхаз. Хохол с ногой в гипсе, — абхаз — с двумя подживающими дырками от осколков. Горели желанием работать, Натан разрешил.
В машине провёл короткий вводный инструктаж:
— Наш батальон — наша семья. Кто будет крысятничать у своих — лично порешу. В особо извращённой форме.