Сегун. Книга 3
Шрифт:
– Можно послать эти сведения отцу Алвито?
– Нет. Пока нет. Сначала я должен решить, что делать. Торанага узнает об этом достаточно скоро из своих источников. Бог возьмет эту землю на свое попечение и сжалится над всеми нами.
Сольди открыл для отца-инспектора дверь.
– Еще известие: Совет официально отказался выдать нам тело госпожи Марии. Она будет погребена завтра, со всеми почестями, мы не приглашены.
– Этого следовало ожидать. Но прекрасно, что они хотят почтить ее память таким образом. Пошлите одного из наших людей принести часть ее праха – это они разрешат. Прах ее будет захоронен
– Да, Ваше Преосвященство.
– Ее мужество и преданность нашим святыням окажут огромное влияние на паству. Очень важно почтить ее, Сольди.
– А внучка Киямы, господин? Власти отдадут нам ее тело, он настаивал.
– Надо сразу отправить ее останки в Нагасаки. Я посоветуюсь с Киямой о том, как он хочет устроить ее похороны.
– Вы проведете службу, Ваше Преосвященство?
– Да, если меня выпустят отсюда.
– Господин Кияма будет очень рад такой чести.
– Да, но мы должны проследить, чтобы ее похороны не затмили похорон госпожи Марии. Мария очень-очень важна в политическом отношении.
– Конечно, Ваше Преосвященство. Я это хорошо понимаю.
Дель Акуа внимательно посмотрел на своего секретаря.
– Почему вы не доверяете Оноси?
– Простите, Ваше Преосвященство, – может быть, потому, что он прокаженный и пугает меня. Простите…
– Всем должно быть стыдно перед ним, Сольди, он не виноват в своей болезни. У нас нет доказательств заговора.
– Все остальное, о чем нам сообщала эта дама, оказалось правдой. Почему бы и здесь…
– У нас нет доказательств, только предположения.
– Да, предположения.
Дель Акуа передвинул стеклянный графин, любуясь игрой преломленных лучей.
– Когда я молился – я чувствовал запах цветущих апельсиновых деревьев, свежего хлеба… Так захотелось домой…
Сольди вздохнул:
– Я мечтаю об аббачио, Ваше Преосвященство, и пиццайоле, о бутылке «Лакрима-Кристи» и… Боже, прости меня, голодного из голодных! Скоро мы сможем вернуться домой, Ваше Преосвященство. На следующий год. К тому времени здесь все успокоится.
– К следующему году ничего здесь не успокоится. На нас обрушится война… Она очень навредит нам: и церкви, и нашей вере…
– Нет, Ваше Преосвященство, Кюсю будет христианским, кто бы ни выиграл. – Сольди своей уверенностью желал подбодрить отца-инспектора. – На этом островке еще наступят хорошие времена для нашей веры. Дел и на Кюсю более чем достаточно, Ваше Преосвященство. Обратить в нашу веру три миллиона душ, направлять полмиллиона верующих… А еще Нагасаки, торговля… Они же должны как-то торговать. Исидо и Торанага будут рвать друг друга на куски. Но какое это имеет значение? Оба они против христианства, оба язычники и душегубы!
– Да… К сожалению, то, что происходит в Осаке и в Эдо, имеет значение и для Кюсю. Что делать, что делать? – Дель Акуа старался прогнать грустные мысли. – Что с англичанином, где он теперь?
– Все еще
– Оставьте меня пока одного, мне надо подумать. Решить, что делать. Окончательно. Церковь в большой опасности. – Дель Акуа выглянул из окна во двор: к входу приближался брат Перес. Сольди подошел к дверям перехватить монаха. – Нет, я поговорю с ним сейчас.
– Ах, Ваше Преосвященство, доброе утро, – начал монах, машинально оправляя рясу. – Вы хотели меня видеть?
– Да. Сольди, сходите, пожалуйста, за письмом.
– Я слышал, ваша часовня разрушена, – заметил монах.
– Повреждена. Садитесь, пожалуйста. – Дель Акуа сел у стола на свой стул с высокой спинкой, монах расположился напротив. – Никто не пострадал, слава Богу. Через несколько дней она будет как новая. А что с вашей миссией?
– Она цела! – Монах не скрывал своего торжества. – Вокруг нас после землетрясения столько пожаров и человеческих жертв… Но мы невредимы… Бог не оставляет нас. – Тут он таинственно добавил: – Я слышал, прошлой ночью в замке язычники перебили друг друга.
– Да, это так. В схватке была убита одна из наших знатных прихожанок, госпожа Мария.
– Ах да, мне тоже поступило сообщение. «Пожалуйста, убейте его, Ёсинака», – сказала госпожа Мария. Так началась эта кровавая баня. Я слышал, она даже сама пыталась убить нескольких человек, перед тем как совершила самоубийство.
Дель Акуа вспыхнул:
– Вы ничего не понимаете в японцах после стольких лет жизни здесь! Вы даже едва говорите на их языке!
– Я понимаю, чем чреваты ересь, глупость, убийство и вмешательство в политические дела. А на этом языческом наречии я говорю, и неплохо. И многое понимаю в образе жизни этих язычников.
– Но не в хороших манерах!
– Слово Божье этого не требует. Это Слово… Я даже понимаю суть прелюбодеяния. Что вы думаете о прелюбодеянии и прелюбодейках, Ваше Преосвященство?
Открылась дверь, Сольди протянул дель Акуа письмо от Папы и вышел. Отец-инспектор передал письмо монаху, торжествовавшему победу.
– Это от Его Святейшества. Прибыло вчера со специальным посланцем из Макао.
Монах стал читать письмо. Всем священникам всех религиозных орденов предписывалось, с формального разрешения короля Испании, посещать Японию только через Лиссабон, Гоа и Макао. Под страхом немедленной смертной казни запрещалось всем отправляться в Японию из Манилы. Последним пунктом всем священникам, кроме иезуитов, официально предлагалось сразу же выехать из Японии в Манилу, откуда они могли, если так желало их начальство, вернуться в Японию, но только через Лиссабон, Гоа и Макао. Брат Перес изучил печать, подпись, дату, перечитал письмо еще раз, очень внимательно… Потом язвительно усмехнулся и небрежным жестом положил письмо на стол.
– Я этому не верю!
– Это воля Его Святейшества…
– Еще одна ересь против святой братии, против нас или всех других монахов нищенствующих орденов, которые несут слово Божье язычникам. Нам навсегда закрывают путь в Японию! Португальцы, кое-кем подстрекаемые, будут увиливать от ответа и никогда не дадут нам пропусков. Если это письмо подлинное, оно только доказывает то, про что мы говорим уже многие годы: иезуиты могут победить даже Папу Римского!
Дель Акуа сдержал гнев.