Сёгун
Шрифт:
– Ничего оскорбительного, Бунтаро-сан. Из-за того покушения я приказал усилить охрану. – Ишидо мельком взглянул на Блэксорна и задумался в очередной раз, отпустить ли его или задержать, как того хотели Оноши и Кийяма. Потом он снова посмотрел на Бунтаро. «Падаль, – подумал он. – Скоро твоя голова будет висеть на колу. Как могла такая прелестная женщина, как Марико, выйти замуж за обезьяну вроде тебя?»
Новый капитан скрупулезно проверял каждого, убеждаясь, что все соответствуют списку.
– Все в порядке, Ябу-сама, – сказал он, когда вернулся
– Хорошо, – сказал Ябу и повернулся к Ишидо. – Мы скоро встретимся.
Ишидо вынул из рукава свиток пергамента.
– Я хотел спросить госпожу Киритсубо, не возьмет ли она это с собой в Эдо. Для моей племянницы. Видимо, я не скоро попаду в Эдо.
– Конечно, – Ябу протянул руку.
– Не беспокойтесь, Ябу-сан. Я спрошу ее. – Ишидо направился в сторону паланкина.
Служанки подобострастно перехватили его. Аза протянула руку.
– Могу я взять ваше послание, господин. Моя хо…
– Нет.
К удивлению Ишидо и всех вокруг, девушки не уступили ему дорогу.
– Но моя хозя…
– Отойдите! – прорычал Бунтаро. Обе служанки отступили с рабской покорностью, очень испуганные.
Ишидо наклонился к занавескам.
– Киритсубо-сан, я хотел бы знать, не будете ли вы так добры передать мое письмо в Эдо? Моей племяннице?
Между рыданиями почувствовалось легкое замешательство, и фигура утвердительно кивнула.
– Спасибо, – Ишидо протянул тонкий свиток пергамента к занавеске.
Рыдания прекратились. Блэксорн понял, что Торанага в ловушке. Вежливость требовала, чтобы Торанага взял свиток, и ему нужно было протянуть руку.
Все ждали, когда протянется рука.
– Киритсубо-сан?
Рука все еще не показывалась. Тогда Ишидо сделал быстрый шаг вперед, отдернул в сторону занавеску, и в то же самое мгновение Блэксорн подскочил и начал прыгать вверх-вниз, как сумасшедший. Ишидо и остальные повернулись к нему, ошарашенные.
В какой-то момент Торанага был хорошо виден за спиной у Ишидо. Блэксорн подумал, что Торанага еще может сойти за Киритсубо в двадцати шагах, но здесь, в пяти, это невозможно, даже если лицо и скрыто вуалью. И в ту бесконечную секунду, когда Торанага еще не задернул занавеску, Блэксорн понял, что Ябу узнал его, Марико – наверняка, возможно, и Бунтаро и, вероятно, кое-кто из самураев. Он бросился вперед, схватил свиток и втиснул его через щель в занавесках, после чего повернулся, бормоча:
– В моей стране считается плохой приметой для принца самому отдавать послания, как обычному простолюдину… плохая примета…
Все это случилось так неожиданно и быстро, что Ишидо не успел вытащить меч, а Блэксорн уже кланялся и буйствовал перед ним, как сумасшедший чертик из ящика; тут Ишидо среагировал и взмахнул мечом, целясь в горло.
Отчаянные глаза Блэксорна нашли Марико.
– Ради Бога, помогите, плохая примета… плохая примета!
Она вскрикнула. Лезвие меча остановилось на волосок от шеи. Марико кинулась объяснять,
Блэксорн пришел в неистовство. Он поднял свои громадные кулаки и бросился на Ишидо.
Если бы Ябу не был так быстр, что успел схватить Ишидо за руку с мечом, голова Блэксорна уже катилась бы в пыли. Бунтаро, долей секунды позже, схватил Блэксорна, который уже протягивал руки к горлу Ишидо. Потребовалось четверо коричневых самураев, чтобы оттащить его от Ишидо, после чего Бунтаро оглушил его, стукнув сзади по шее. Серые бросились на защиту своего хозяина, но коричневые уже окружили Блэксорна и паланкины и через минуту все отступили; Марико и служанки умышленно вопили и причитали, помогая создать еще больший хаос и неразбериху.
Ябу начал умиротворять Ишидо, Марико со слезами повторяла снова и снова в сильной полуистерике, что сумасшедший чужеземец считает, что он только пытался спасти великого полководца, которого он принял за принца, от плохого ками.
– И у них, совсем как у нас, считается самым страшным оскорблением трогать их лица, это и привело его моментально в такое бешенство. Он ничего не понимающий чужеземец, но он дайме в своей стране, и он только пытался помочь вам, господин!
Ишидо выругался и ударил ногой Блэксорна, который только еще приходил в себя. Блэксорн с большим удовлетворением слушал весь этот гвалт. Глаза его прояснялись. Серые окружали их, по двадцать человек на одного, мечи были обнажены, но пока никто не погиб и все дисциплинированно ждали приказа.
Блэксорн заметил, что все внимание сфокусировалось на нем. Но теперь он знал, что у него есть союзники.
Ишидо опять повернулся к нему и подошел ближе, что-то крича. Он чувствовал, что коричневые крепче уцепились за него, и знал, что сейчас его ударят, но на этот раз, вместо того, чтобы попытаться освободиться от их рук, как они этого ожидали, он стал падать, потом внезапно выпрямился, вырвался, безумно смеясь, и начал петь, изображая волынку и плясать свой матросский танец. Монах Доминго сказал ему, что в Японии все верят, что сумасшествие вызвано только ками и таким образом сумасшедшие, как все дети и старики, не отвечают за себя и имеют иногда особые привилегии. Поэтому он скакал как безумный, иногда напевая так, чтобы его поняла Марико:
«Помогите… Мне нужна помощь, ради Бога… я долго не могу…» – отчаянно изображая сумасшедшего, зная, что это единственный способ спастись.
– Он сумасшедший, он одержимый! – крикнула Марико, сразу поняв игру Блэксорна.
– Да, – сказал Ябу, все еще пытаясь оправиться от шока после того, как увидел Торанагу, и не зная, играет ли Анджин-сан или действительно сошел с ума.
Марико была на грани срыва. Она не знала, что делать. «Анджин-сан спас господина Торанагу, но как он узнал?» – бессмысленно повторяла она про себя.