Сёгун
Шрифт:
– Имея двадцать тысяч серебром и долю добычи на Черном Корабле, он может купить всех, кто ему нужен, включая тюремщиков с тюрьмами! Черт возьми, и вас тоже!
– Придержите язык!
– Вы испанец, без роду и племени, Родригес! Вы виноваты в том, что он до сих пор жив, вы отвечаете за это! Вы два раза дали ему уйти! – Адмирал в ярости угрожающе направился в его сторону, – Вы должны были убить его, когда он был в нашей власти!
– Может быть, но это идет вразрез с моим представлением о чести, – горько сказал Родригес. – Я убью его, когда смогу.
– И когда же это
– Я говорил вам двадцать раз! Вы не слушаете! Или у вас, как всегда, во рту и ушах одна испанская труха! – Он взялся за пистолет, адмирал выхватил шпагу, но тут между ними появилась перепуганная японская девушка, – Пожаруйста, Род-сан, не сердитесь, не ссорьтесь, пожаруйста! Ради Бога, пожаруйста!
Слепая ярость, охватившая обоих, спала… Феррьера проворчал:
– Перед Богом вам говорю, Родригес, англичанин – отродье дьявола! Я чуть не убил вас, Родригес, а вы – меня. Он напустил на всех нас какое-то колдовство, особенно на вас! Теперь я это ясно понял.
Сейчас, в Осаке, под солнцем, Родригес сжал рукой распятие, которое носил на шее, и стал отчаянно молиться, пытаясь спастись от колдунов и избавить свою бессмертную душу от сатаны.
– Разве адмирал не прав, разве это не единственный возможный ответ? – наполненный мрачными предчувствиями, повторял он вновь и вновь свои доводы. – Жизнь англичанина заколдована! Он приближенный этого сатанинского Торанаги; он получил обратно свой корабль и деньги, вако, несмотря ни на что; он говорит как один из них, а этот язык невозможно выучить так быстро, даже со словарем… А он и словарь получил, и такую бесценную помощь! Иисус Христос и Мадонна, отведите от меня этот дьявольский глаз!
– Зачем вы отдали англичанину словарь, отец? – спросил он Алвито, встретив его в Мисиме. – Вам нужно было как можно дольше тянуть с этим делом.
– О нет, Родригес, – горячо ответил ему отец Алвито, – мне не следовало отступать со своего пути – я должен помочь ему! Убежден, что есть возможность обратить его в нашу веру! На Торанагу теперь нет надежды… А англичанин – это еще один человек, еще одна душа… Мой долг – попытаться спасти его!
«Священники! – подумал Родригес. – Черт бы их всех побрал! Но только не Дель Аква и отца Алвито! О Мадонна, прости мне эти дьявольские мысли! Прости мне и похорони англичанина до того, как я с ним встречусь! Я не хочу убивать его, я дал святую клятву, но тебе я говорю – он должен умереть как можно быстрее…»
Штурвальный, стоявший на вахте, перевернул склянки и отбил восемь ударов – полдень.
Глава Пятьдесят Пятая
Марико в бледно-зеленом кимоно, белых перчатках и широкополой темно-зеленой дорожной шляпе, подвязанной под подбородком золотым газовым шарфом, шла по освещенному солнцем, заполненному народом переулку к воротам в тупике. За ней следовали десять телохранителей в коричневой униформе.
Вот радужный зонтик Марико уже у ворот – они распахнулись и остались открытыми.
В переулке было тихо. По обеим сторонам выстроились серые, они же стояли на всех крепостных стенах. Она рассмотрела Анджин-сана на стене, за ним – Ябу, во дворе ее ждала вся
Много женщин-самураев наблюдали за происходящим: кто из окон домов, выстроившихся вдоль переулка, кто с крепостных стен, а кто стоял во дворе среди серых, захватив с собой ярко одетых детишек. Все женщины прятались от солнца под зонтиками; у тех, кто имел на это право, были самурайские мечи.
Кийяма стоял у ворот во главе полусотни своих людей – серой формы на них не было.
– Доброе утро, господин, – приветствовала его Марико и поклонилась. Он ответил поклоном, и Марико прошла под аркой.
– Привет, Кири-сан, Сазуко-сан! Вы обе прекрасно выглядите! Все готово?
– Да-да! – ответили они с напускной живостью. Марико вошла в открытый паланкин и села, выпрямив спину.
– Ёсинака-сан! Пожалуйста, трогаемся!
Капитан сразу же прохромал вперед и стал выкрикивать приказы. Двадцать самураев в коричневой форме вышли вперед в качестве авангарда и тронулись в путь. Носильщики подняли открытый паланкин Марико и последовали за коричневыми через ворота, за ними вплотную понесли паланкины Кири и госпожи Сазуко – молодая женщина держала на руках ребенка.
Как только паланкин Марико появился на освещенном солнцем пространстве за крепостными стенами, между авангардом и паланкином появился капитан серых и стал прямо на пути. Авангард остановился, носильщики тоже.
– Прошу меня извинить, могу я посмотреть ваши документы? – обратился он к Ёсинаке.
– Простите, капитан, но мы ни в ком не нуждаемся, – ответил Ёсинака среди внезапно наступившей тишины.
– Прошу прощения, но господин генерал Ишидо, правитель замка, командир телохранителей наследника, с согласия регентов ввел пропуска для выхода из замка, которые должны быть оформлены.
Марико официальным тоном заявила:
– Я – Тода-Марико-нох-Бунтаро, и мне приказано моим сюзереном, господином Торанагой, сопровождать его дам для встречи с ним. Будьте добры пропустить нас!
– Я был бы рад, госпожа, – гордо ответил самурай, выбирая более удобную позу, – но у нас приказ: без документов нашего господина никого из Осакского замка не выпускать. Прошу меня извинить.
– Капитан, скажите, пожалуйста, ваше имя, – попросила Марико.
– Сумиори Донзенси, капитан четвертого легиона; мой род не менее древний, чем ваш.
– Извините, капитан Сумиори, но, если вы не уйдете с дороги, я прикажу вас убить.
– Все равно вы не пройдете без документов!
– Пожалуйста, убейте его, Ёсинака-сан.
Ёсинака не колеблясь сделал выпад, его меч описал дугу, и он ударил ошеломленного капитана серых. Лезвие глубоко вонзилось в бок, мгновенно было выдернуто, и второй, еще более яростный удар отрубил ему голову, которая, прежде чем остановиться, еще немного прокатилась в пыли…
Ёсинака начисто вытер лезвие и вложил меч в ножны.