Сёгун
Шрифт:
Успокоившись и полностью приготовившись, Марико подняла взгляд на главную башню замка… Солнце все еще освещало верхний этаж, отражаясь в золотых черепицах, промелькнул спиралью отблеск пламени и тут же исчез…
Марико сидела не двигаясь и казалась очень маленькой белой каплей на малиновой квадрате. В переулке уже потемнело, слуги зажигали факелы. Покончив с этим делом, они исчезли так же молча и быстро, как и появились. Марико подалась вперед, взяла нож, приготовила его и посмотрела через ворота в дальний конец переулка, но он был тих и пуст, как и раньше.
– Касиги Ябу-сама!
– Да, Тода-сама?
– По-моему, господин Кийяма не хочет помогать мне. Пожалуйста, я была бы польщена, если бы вы стали моим помощником.
– Это честь для меня, – отвечал Ябу. Он поклонился, встал и зашел сзади, слева от нее. Его меч зазвенел, скользя по ножнам. Ябу твердо поставил ноги и двумя руками поднял меч.
– Я готов, госпожа, – заявил он.
– Пожалуйста, подождите, пока я не сделаю второй разрез. Она посмотрела на нож, правой рукой перекрестила грудь, потом подалась вперед и подняла нож, поднеся его к губам недрогнувшей рукой, словно пробуя вкус полированной стали… Потом взяла нож поудобнее и теперь держала его правой рукой с левой стороны горла… В этот момент из-за угла в дальнем конце переулка показалось несколько факелов – приближалась группа людей во главе с Ишидо. Она не опустила ножа. Ябу все еще был как сжатая до предела пружина…
– Госпожа, – спросил он, – вы ждете или продолжаете? Я хочу помочь вам как можно лучше.
Марико с трудом удержалась от того, чтобы переступить последнюю грань.
– Я… мы подождем… мы… Я… – Ее рука с ножом опустилась, теперь она задрожала. Ябу медленно расслабился. Меч со свистом вошел в ножны, сам он вытер руки о бока.
Ишидо остановился в воротах.
– Солнце еще не зашло, госпожа. Солнце все еще выше горизонта. Вы так стремитесь умереть?
– Нет, господин генерал. Просто повиноваться моему господину… – Она старалась унять дрожь в руках, сжав их.
Среди коричневых раздался возмущенный ропот, вызванный грубостью Ишидо. Ябу приготовился к выпаду, но остановился, услышав, как Ишидо громко произнес:
– Госпожа Ошиба от имени наследника просила регентов сделать в вашем случае исключение. Мы согласились удовлетворить ее просьбу. Здесь разрешение для вас на выезд завтра утром. – Он сунул документы в руки Сумиери, стоявшего поблизости.
– Господин? – спросила Марико, ничего не понимая, уставшим голосом.
– Вы можете ехать. На рассвете.
– И… и Киритсубо-сан, и госпожа Сазуко?
– Разве это не часть вашего долга? Их пропуска здесь же.
Марико пыталась сосредоточиться:
– И… и ее сын?
– На него тоже есть пропуск, госпожа. – Ишидо презрительно ухмылялся. – И на всех ваших людей. Ябу, запинаясь, произнес:
– … Пропуска на всех?
– Да, Касиги Ябу-сан, – сказал Ишидо. – Вы у них главный офицер, не так ли? Пожалуйста, отправляйтесь сразу же к моему секретарю. Он оформляет все ваши пропуска, хотя я не знаю, почему наши уважаемые гости хотят нас покинуть. Трудно управиться за оставшиеся семнадцать дней, правда?
– А я, господин генерал? – старая госпожа Эцу говорила очень осторожно, – ей хотелось проверить, насколько серьезна победа Марико; сердце у нее заболела, пульс участился. – Я… я могу тоже уехать?
– Конечно,
– Пожалуйста, извините меня, гостеприимство наследника не оскор…
Ишидо прервал ее ледяным голосом:
– Если вы хотите уехать, обратитесь к секретарю за разрешением, как положено. Это займет день или около того, но мы проследим, чтобы вы могли ехать, ничего не опасаясь, – Обращаясь ко всем собравшимся, он добавил: – Могут ехать все женщины, все самураи. Я уже говорил, что глупо уезжать за семнадцать дней, это обижает наследника. Это просто насмешка над наследником, его гостеприимством, гостеприимством госпожи Ошибы и регентов! – Он снова зло посмотрел на Марико. – Или попытка спекуляции угрозами совершить сеппуку… Сеппуку дама должна совершать в уединенном месте, а не устраивать оскорбительный для всех спектакль! Мне не нужны смерти женщин, – я борюсь с врагами наследника, но если женщины – его открытые враги, то скоро я смогу плюнуть на их трупы!
Ишидо повернулся на пятках, прокричал приказы серым и удалился. Офицеры стали повторять его приказы. Для остальных самураев, строить их и уводить от ворот, оставив у коричневых несколько человек в качестве почетной стражи.
– Госпожа, – хрипло сказал Ябу, снова вытирая вспотевшие руки, – горький привкус рвоты стоял у него во рту, так переживал он несостоявшееся сеппуку, – госпожа, все кончилось. Вы… вы выиграли… Вы победили…
– Да, да, – ответила Марико. Обессилевшими руками она пыталась развязать узлы на бечевке. Дзиммоко подошла, распустила узлы, убрала покрывало и сошла с малинового квадрата. Все смотрели на Марико, ожидая момента, когда она сможет уйти.
Марико пыталась встать на ноги, но у нее ничего не получалось. Она пыталась во второй раз – снова не удалось. Повинуясь первому порыву, Кири подошла ей помочь, но Ябу покачал головой и сказал:
– Нет, она должна это сделать сама!
Кири пришлось отойти, затаив дыхание.
Блэксорн, стоявший у ворот, был вне себя от радости: Марико спасена? Он вспомнил, как сам был обессилен в ту ночь, когда чуть не совершил самоубийство, и должен был встать как мужчина, и идти домой без посторонней помощи, как мужчина, и стал самураем… У нее не хватает мужества… Что ж, все равно – он понимал ее и гордился ею…
Он видел, как Марико снова взялась руками за малиновое одеяло, оттолкнулась от него руками… На этот раз она заставила себя встать… Ее качало, она чуть не упала, но все-таки заставила ноги слушаться и зашагала… Медленно сошла с малинового квадрата и, шатаясь, направилась к главному входу… Блэксорн решил, что она сделала достаточно – вытерпела свою меру и проявила немалое мужество, – он вышел вперед, подхватил ее на руки и поднял в тот самый момент, когда она потеряла сознание… Несколько секунд он стоял во дворе один, гордясь тем, что он один, и тем, на что он отважился. В его руках она казалась сломанной куклой… Постояв так, он направился в дом, и никто не тронулся с места и не помешал ему.