Секира и меч
Шрифт:
Поднявшись на холмы, крестьяне осмотрелись. Насколько хватало глаз, не видно было жилья.
Здесь, на холмах, стали лагерем. Наемники расположились особняком. Галеры ушли за другой партией крестоносцев.
Петр Отшельник призвал всех христиан к молитве и громогласно благодарил Господа за столь удачную высадку.
Постепенно все воины-крестоносцы были перевезены. Несколько дней воинство оставалось на месте. Ждали от императора провианта. Но галеры больше не пришли.
Воины были голодны и злы. Они собирались толпами и спорили, и кричали, и даже между собой дрались. Они пытались решить то,
Самые недовольные кричали:
— Где богатые селения? Где сады? Где пресловутая страна, коей некогда правил богач Крез?
Другие вторили им:
— Хитрые греки нас обманули. Они сплавили нас на этот голодный берег, чтобы мы тут подохли. Греки испугались за свой город, что мы разграбим его. И переправили сюда…
Эти крикуны были весьма прозорливы. Голод становился все ощутимее. А греки и не думали подвозить крестоносцам хлеб.
Обозленные крестьяне все роптали, оглядывая с холмов пустынную местность:
— Где войска турок, которые мы хотим победить? Почему они не приходят? Пусть придут, и мы разобьем их. Мы им покажем, на чьей стороне сила и правда!..
Но дни проходили за днями, а турки все не показывались.
Крестьяне начинали догадываться:
— Турки, действительно, хитры. Они рассчитывают, что нас сразит голод. А им даже не придется рисковать своей головой.
Петр Отшельник много молился. Рыцарь Вальтер ходил мрачный. Многие из крестьян пытались с берега ловить рыбу. Но улов был мизерный, ибо никто не имел подходящих снастей. Некоторые из крестьян, доведенные голодом до безумия, пытались камнями подбивать чаек. Кое-кому и удавалось сшибить птицу, ранить ее. Тогда чайке отрывали голову и тут же на месте сырой съедали, боясь, что другие голодные отнимут эту добычу.
Можно было подумать, что тучи саранчи прошли над этим проклятым берегом — голодные крестьяне выщипали всю траву, с редких кустарников содрали кору, оборвали молодые ветки…
В разные стороны разослали отряды разведчиков. Однако не все отряды вернулись. Кто вернулся, рассказывали, что видели бедные селения с убогими лачугами; жители — в большинстве своем греки — разбегаются при виде крестоносцев. У этих греков почти нечего взять. Образ жизни они ведут полудикий и скорбят о прежних временах.
Один из отрядов принес добрые вести:
— Если отправиться на юго-восток — обойти залив, — можно спасти положение. Местные жители говорят, там есть богатые селения. Там же стоит и известный город Никея, в котором, конечно же, найдется, чем поживиться. Неужели целый город, большой город, не накормит нас?
Известия о богатом городе Никее воодушевили воинство. И, в считанные минуты оставив лагерь, крестоносцы отправились на юго-восток.
Кто-то из наемников говорил, что Никея — в нескольких днях пути. Но дорога не очень пугала крестьян. И хотя они ослабли от голода, все же надеялись дойти до Никеи без потерь. Дух их поддерживала мысль о том, что мукам скоро придет конец.
Это была трудная дорога. Хотя и стояла осень, солнце палило нещадно. Горячие ветры обжигали лицо. Пыль и песок набивались в глаза. У многих от жажды и голода мутилось сознание; ослабшие люди садились прямо на дороге и грезили, и бредили, и плакали, и смеялись; они бы, конечно, тут и погибли, если б другие не подхватывали их
Взбираясь на очередной холм, с надеждой смотрели вперед. Где же этот город Никея?..
Глеб, Волк и Щелкун оказались покрепче многих. Выносливости их можно было подивиться. Хотя, дети земель северных, они были непривычны к жаре. А Васил едва передвигал ноги. Он шел, поддерживаемый побратимами, и проклинал тот день, когда решился покинуть родные места и отправиться в этот поход.
Лошадей, изнуренных бескормицей и зноем, берегли, вели в поводу. Бросали на дороге повозки.
Раза два или три видели, как мелькнули вдали какие-то всадники. Рассмотреть их не удалась — те были слишком далеко и слишком быстро скрылись.
Уныние царило в рядах крестоносцев, и, чтобы поднять их дух, Петр Отшельник то и дело затягивал гимны. Голос у него был жесткий, громкий. Далеко слышалось пение монаха:
Приидите, поклонимся, верные,
Человеков Спасителю кроткому,
Сыну Божию благоутробному,
Властодержцу, терпеньем обильному, —
Кого силы величат небесные,
Кого хоры поют бестелесные,
Языками своими огнистыми,
Голосами своими немолчными
Трисвятое гласят песнословие
И победное молвят хваление:
Восславляют Отца безначального,
Сына, купно со Духом совечного,
Нераздельных всецело по сущности,
В ипостасях троимых таинственно,
Пребожественной Силы величие,
Совокупно всей тварию славимо.
Богородица, Дева Пречистая,
Не отвергни, Честная, рабов Твоих,
Что житейской несомы пучиною
И валами разимы мятежными!
Горних сил без сравненья славнейшая,
Голубица, от Духа позлащенная,
Ты апостолов честь и хваление,
Ты страдальцев о Господе рвение,
Ты всецелой земли упование… [1]
Крестоносцы поднимали головы. Тверже становился их шаг. Подбадривали друг друга:
1
Перевод С. С. Аверинцева.