Секрет брата Бога
Шрифт:
Лэнг покачал головой:
— Еще одна просьба.
Хозяин ломбарда понял его с полуслова.
Когда Лэнг с теми же усилиями вернулся во внедорожник, Герт продолжала рассматривать «Шевроле».
— И что теперь?
— Подождем.
Ждать пришлось недолго. Из-за угла вывернул «Кадиллак» нездорового желтушно-зеленого цвета. По очертаниям и высоченным «плавникам» было видно, что это настоящий раритет образца пятидесятых годов. Капуцин ездил на ней все время, сколько Лэнг был с ним знаком.
Большой автомобиль остановился как раз позади «шеви», преградив ему выезд с парковочного места. Капуцин вышел и зашагал в забегаловку, где торговали жареным мясом.
—
Не обращая внимания на крики из запертого на стоянке «Шевроле», Капуцин вошел в дверь, за которой торговали пресловутыми ребрышками, — обычный занятой человек, торопящийся купить себе завтрак навынос. Лэнг запомнил номерной знак на «Шевроле», хотя и был уверен, что это ничего ему не даст.
Только-только Герт собралась что-то сказать, как в кармане у Лэнга зазвонил сотовый телефон. Это был Майлс.
— Что-то ты долго возился, — укоризненно заметил Лэнг.
Майлс громко фыркнул:
— Знаешь, мое хозяйство занимается еще кое-чем, кроме твоих дел.
— Но ты сделал все, что мог.
— Как всегда. Куда прикажешь прислать письмишко?
Лэнг на мгновение задумался. Нежелание Майлса сообщать что-то важное по телефону было вполне объяснимо. Осуществляемая через спутники по всему миру, связь находилась под постоянным контролем. Поскольку таким образом осуществлялось уже свыше 90 процентов всей связи, то «Эшелон» — так называлась организация, которая этим занималась, используя одноименную программу, — в самом буквальном смысле подслушивал все переговоры в той части мира, которая отказалась от кабельной дальней телефонной связи. «Эшелон» располагался на севере Англии и обслуживал только англоговорящие страны. Ахиллесовой пятой всего проекта являлся огромный объем коммуникаций. Тысячи компьютеров были запрограммированы на запись всех сообщений, который другие машины вылавливали из общей массы по ключевым словам и фразам на сотне с лишним языков. И все же процесс дальнейшего анализа занимал чуть не целый день, а сами сообщения с ключевыми словами, случалось, искажались во время обработки так, что доходили до абонента в виде не поддающихся какой-либо расшифровке электронных завываний.
Так что Майлс был прав, решив не испытывать судьбу. Тем более что ключевые слова были никому не известны. А сообщение каких-либо сведений постороннему человеку могло повлечь за собой весьма строгий выговор. А в худшем случае и судебное дело.
— Ночной доставкой в мой офис. — Лэнг продиктовал адрес.
Это был отнюдь не «Диснейленд-отель», и смотреть тут было не на что — комната с несильным, но стойким запахом дешевых духов наводила на мысль о том, что здесь останавливались по большей части не семьи, а недавно познакомившиеся парочки, не намеренные продолжать эти знакомства. Впечатление еще больше усиливала висевшая над столом единственного служащего засиженная мухами табличка с надписью: «Мы верим Богу, всем остальным — платить наличными». А истоптанный плохонький ковер на полу номера, обтрепанные покрывала на двух продавленных двуспальных кроватях подсказывали, что «Магнолия», расположенная на шоссе, по которому некогда проходило основное сообщение между Мариеттой и Атлантой, знала гораздо лучшие
Но все эти приметы явной низкопробности перевешивались достоинствами иного плана: владелец гостиницы определенно предпочитал наличные, что при специализации его заведения в качестве дома свиданий было важно, и поэтому преследователи Лэнга не смогли бы проследить его по использованию кредитной карты. Такую возможность нельзя было исключить. Автомобильную стоянку устроили подальше от соглядатаев, внутри квартала из шлакоблочных домиков, что, несомненно, должно было повышать акции заведения в глазах неверных или опрометчивых супругов. И если судить по стонам, доносившимся сквозь хлипкие стены, дела здесь шли довольно бойко.
Лэнг достал бумажник и выложил на стойку несколько банкнот. Распорядитель же уставился на Герт с таким откровенным вожделением, что далеко не сразу заметил маленького мальчика, цепляющегося за ее руку.
Решив, по-видимому, что новые гости затевают какое-нибудь извращение, он вновь повернулся к Лэнгу:
— Шуметь не положено. «Дурь» запрещена. Ясно?
Лэнг покорно кивнул.
Войдя в номер, Герт первым делом поставила чемодан и принялась сдирать белье с одной из кроватей.
— Что ты делаешь? — спросил Лэнг.
Манфред, широко раскрыв глаза, смотрел, как его мать вытряхивала простыни.
— Стараюсь сделать так, чтобы в постелях не было никого живого, кроме тех, с кем можно разговаривать.
Лэнг решил, что ее опасения небеспочвенны.
Грампс, по-видимому, решил, что это новая игра, и залаял. Страстные вскрики за соседней дверью продолжались.
Лэнг опустился на колени и обнял пса, чтобы успокоить его. Конечно, маловероятно, чтобы из «Магнолии» могли выкинуть платежеспособных постояльцев, но лишний раз испытывать судьбу не следовало.
Убедившись, что в простынях не имеется нежелательной фауны, Герт уперла руки в боки и обвела комнату скептическим взглядом:
— Говоришь, всегда путешествуешь первым классом?
Лэнг в это время находился в крошечной ванной и пытался понять, можно ли без риска для здоровья искупать мальчика под этим душем. На пластиковой занавеске безмятежно разрослось пятно плесени, вокруг сливного отверстия бурело ржавое пятно.
— Когда ты в бегах, не всегда удается выбирать по вкусу.
— И сколько же времени мы будем бегать? — осведомилась Герт, просунув голову в ванную.
Лэнг промолчал. Ему самому очень хотелось бы знать ответ на этот вопрос.
Глава 3
Увидев в дверях купе человека в форме, Лэнг понял, что поезд пересекает чешскую границу. За время поездки он выяснил, что спать в поезде так же трудно, как и в самолете. Сквозь закрывающиеся глаза он смотрел на тянувшуюся за окнами плоскую местность, Восточно-Европейскую равнину, раскинувшуюся к северу от Альп и Кавказа, которые, словно обоюдоострые стрелки, указывали одним концом на цивилизации Северной Европы, а другим — на утопавшую в роскоши Византию. В одну сторону шли готы, вестготы и вандалы, в другую скакали монголы на своих низкорослых лошадках и войска оттоманских султанов. Здесь проходили завоеватели от Цезаря до Гитлера, оставляя за собой лишь голые пустоши да извилистые реки.