Секрет брата Бога
Шрифт:
Громко закричала какая-то женщина.
Ион попятился:
— Что за черт?!
В дверях возникли и сразу же рассыпались в обе стороны четверо мужчин. Лица были скрыты черными шапками-масками, в руках у всех пистолеты, направленные на публику.
Не издав ни звука, одними жестами они приказали людям (в том числе и двоим безоружным охранникам, таким же беспомощным, как и все остальные) отойти подальше. Ион и куратор тоже поспешно отступили от стола, насколько было возможно.
Вооруженные налетчики двигались ловко и четко, как танцовщики
Секунду-другую все ошарашенно молчали, а потом начался форменный бедлам. Все пытались отдавать какие-то команды, многие кинулись к неподвижно лежавшему охраннику. Из карманов лихорадочно извлекались мобильные. Впрочем, Лэнг сомневался, что в таком гвалте можно было что-то внятно сообщить или услышать.
Они с Джейкобом кивнули друг другу и поспешили вдоль стены к ближайшему выходу, ведущему в ту сторону, куда исчезли налетчики.
Лэнг свернул за угол и оказался в читальном зале, сохранившем облик Викторианской эпохи, когда за его столами работали такие люди, как Маркс, Ганди и Джордж Бернард Шоу. Стулья возвышались, словно часовые, возле дубовых столов, отбрасывая нечеткие тени в слабом свете бесчисленных окон, проделанных в основании купола.
На противоположной стороне зала Лэнг заметил какое-то движение. Не укрылось оно и от взгляда Джейкоба, который уже двигался в том направлении.
Не слишком хорошо понимая, что же следует делать, Рейлли пересек огромный круглый зал, стараясь по возможности укрываться за высокими спинками стульев, «зиг-зауэр Р226» калибра 9 мм, оставленный им на память о службе в Управлении, праздно лежал в ящике тумбочки, стоявшей возле кровати в квартире, находившейся далеко за океаном. Но даже догадайся он прихватить его с собой, что он мог бы поделать с одним пистолетом против четырех, да еще и с риском самому подстрелить Иона? И все же он не мог просто опустить руки в такой ситуации.
Навыки, усвоенные много лет назад, вернулись легко и незаметно — так человек не замечает на плечах старую, заношенную почти до дыр, но все же любимую куртку. Есть вещи, которые просто невозможно забыть. Двигаться спиной к стене, избегать пятен света, падавшего сверху, и стараться не оказываться на светлом фоне, где твое тело вырисовывается отчетливой силуэтной мишенью. Убитый охранник служил веским доказательством того, что похитители Иона взяли пистолеты не для того, чтобы пугать народ. Охранник был безоружен, и скорее всего, его пристрелили, только чтобы напугать присутствующих. Так что вряд ли они станут раздумывать, стоит ли убивать преследователей.
Прижимаясь спиной к стене, Лэнг наклонился и, осторожно приоткрыв дверь, заглянул в следующее помещение.
Египетская комната. Золотые безделушки, коптское искусство и посередине — тускло поблескивавшая
Лэнг проскользнул в зал.
Тут же прогремел выстрел, гулко раскатившийся в замкнутом пространстве. Штукатурка совсем рядом с его головой брызнула в разные стороны, и осколки, зажужжав, будто рассерженные пчелы, впились в его лицо.
Лэнг «рыбкой» кинулся под колесницу, на долю секунды опередив второй выстрел. Сверкнувшая в дальнем конце зала вспышка выдала местонахождение стрелка.
В эти секунды Лэнгу больше всего хотелось, чтобы египтяне не были столь искусны в деле строительства своих боевых орудий. На площадке колесницы могли поместиться стоя лишь два человека — возница и лучник или копейщик. Передок представлял собой хрупкую решетку. Античная боевая повозка строилась для быстрых атак и потому была очень легка. А следовательно, не предоставляла практически никакого укрытия от современного огнестрельного оружия. И человек с пистолетом это знал.
В зале было слишком темно для того, чтобы разглядеть противника, но шаги по мраморному полу Лэнг слышал вполне отчетливо, и эти шаги раздавались по другую сторону его эфемерного укрытия.
Он огляделся в поисках какого-нибудь еще места, где можно было бы спрятаться, чтобы не оказаться беспомощной жертвой. Ничего подходящего не было.
Нужно было что-то делать, причем немедленно.
Шаги остановились, и Лэнг сорвался с места. Выкатившись из-под колесницы, он стал на колени и толкнул почти невесомую повозку. Она послушно повалилась. Лэнг разглядел в полумраке, как мужчина инстинктивно вскинул руку, закрывая лицо.
Ту самую руку, в которой был зажат пистолет.
Прежде чем хрупкое сооружение успело грохнуться на пол, Лэнг протянул левую руку и выхватил из колчана один из остроконечных метательных дротиков. Молниеносно перекинув оружие в правую, он отвел руку за спину и метнул древнее оружие, хищно сверкнувшее в слабом ночном освещении.
Бронзовое острие вонзилось налетчику в живот. Он упал на колени и опустил руку с пистолетом. Лэнг услышал два совершенно несхожих звука — тот странный хруст, с каким мясник обрубает тяжелым секачом мясо с костей, и полный изумления не то возглас, не то выдох.
Налетчик выронил пистолет и с трудом поднялся на ноги, ухватившись обеими руками за торчавшее из живота длинное древко. Сквозь прорези маски было видно, как в его глазах промелькнуло выражение полного неверия в происходящее, он снова опустился на колени, будто решил помолиться, а потом рухнул ничком. Деревяшка, пережившая не одну тысячу лет, с громким хрустом сломалась.
Лэнг метнулся вперед, подхватил с пола пистолет и откатился в сторону, туда, где тени показались ему погуще, на случай, если поблизости окажется кто-нибудь из компаньонов противника.