Секрет Эллы и Миши
Шрифт:
— Итан сказал мне.
Он качает головой, раздраженно.
— Он хуже девчонки.
— Эй, — я симулирую оскорбление, пытаясь улучшить его настроение. — Не все девушки плохие. Я всегда отлично хранила секреты. Ты знаешь это.
Он кладет руки на забор и хватается за ограду.
— Я больше не знаю, правда ли это, — он жестом указывает на меня. — Может это то, кем ты всегда была. А может, это место просто вернуло тебя к той, какая ты есть.
Он расстроен, и я должна добраться до причины, почему.
— Ты можешь рассказать мне о своем отце.
— Могу ли я? — Его
Я пересекаю небольшое расстояние до забора.
— Испытай меня.
Его глаза изучают мое лицо, ища что-то глубоко во мне. Потом его голова падает, побеждено, и он глубоко вздыхает.
— Это было почти так же больно, как в тот день, когда ты убежала. Я имею ввиду, у него есть целая чертова семья… — Его голос треснул, и он прочистил горло. — Будто мы были не достаточно хороши для него или типа того.
Боль в его голосе почти убивает меня. Я закрываю глаза и говорю себе, что могу это сделать — что теперь я сильнее. Глаза открываются, и я кладу руку под его подбородок, заставляя смотреть на себя. Его глаза стеклянные, будто он вот-вот заплачет, Миша пытается смотреть в сторону. Я кладу дрожащую руку на его щеку, и удерживаю взгляд.
— Я знаю, сейчас это ранит, — говорю я, борясь со своим голосом. — Но станет лучше. Это просто займет некоторое время, и в этот раз я буду здесь, с тобой. Я обещаю.
Он выглядит неубежденным. Не зная, что еще сказать, я встаю на носочки, наклоняюсь через забор и мягко касаюсь своими губами его. Тепло ласкает мой рот и кожу.
— Ты нужна мне прямо сейчас, — бормочет Миша рядом с моими губами и с таким сильным желанием в глазах, что колени подгибаются. — Мне нужно это прямо сейчас.
Его руки обхватывают мою шею, намного мягче, чем та сила в его голосе, и он сталкивает наши тела. Он искушает меня мягким касанием своих губ, и каждая унция сексуального напряжения взрывается между нами. Я ничего не могу с собой поделать — я утопаю в нем.
Мои губы с готовностью открываются, потерянные в дурманящем моменте, когда он скользит своим языком глубоко мне в рот, полностью меня поглощая. На вкус он как сигареты, смешанные с мятой и запахом одеколона, это опьяняет.
Мои руки прошлись по его голой груди и сцепились за его спиной. Звенья ограды вонзились мне в кожу, когда мы сжали их между телами, пытаясь похоронить себя друг в друге. Миша отстранился на секунду и мои губы дрогнули в протесте, но он поднимает меня над забором, побуждая обнять его ногами за талию. Внутренняя поверхность бедер пылает, когда они задевают его бедра. Каждая его часть прикасается ко мне, и это заставляет тело пылать. Я, изгибаясь, вжимаюсь в его тело, простонав, когда его губы возвращаются к моим с еще большей жадностью.
— О Боже, от этих ощущений так хорошо, — стонет Миша, прежде чем направиться к своему дому.
— Что ты делаешь? — шепчу я против его губ, зная, куда он идет, но не уверена, что готова сейчас к этому.
— Шшш… — Его горячий язык скользит мне в рот, и я забываю о споре.
Его руки держат меня за задницу, когда он пинает заднюю дверь и
— Ой! — визжу я, извиваясь. — Что-то только что ткнуло меня.
— Я уверен, что так оно и должно было случиться, — шутит Миша с дикими глазами.
Я толкаю его в грудь и вытягиваюсь, извлекая из-под себя барабанную палочку. Он выхватывает ее из руки, мягко смеясь, кидает через плечо, и она приземляется где-то в темноте.
Его лицо становится серьезным, когда он откидывает мои волосы назад, смотря мне в глаза так страстно.
— Ты знаешь, что я понял, что люблю тебя, когда нам было шестнадцать? Но я не хотел говорить тебе, потому что боялся, что ты убежишь.
Я облокотилась на локти, приближая наши лица. Пряди его волос у моего лица.
— Но тогда я была нормальной. Или почти нормальной.
Он уперся своим лбом в мой.
— Да, но я думал, что все так и должно было произойти, когда люди влюблены.
Я понимаю, как сильно я должно быть ранила его, когда убежала, после того, как он пытался сказать, что любит меня.
— Миша, мне так жаль.
Его челюсть сжимается и слегка откидывает голову назад. Потом он снова целует меня, это чувствуется как-то по другому — более интимно. Начинают появляться мои опасения, но я подавляю их и позволяю голове откинуться на подушку. Его губы следуют за моими, и он целует каждый мой страх. Моя грудь прижата к его, моя шея изгибается под его поцелуями на моей коже, посасывая и покусывая на всем пути.
— Черт, — стонет он, когда его рот достигает изгиба моей груди. Ткань моей майки тонкая и на мне нет лифчика. Нерешительно, его язык мягко скользит между моих грудей. Мгновенно, мои соски твердеют и неудержимый стон срывается с моих губ, когда желание охватывает тело.
Я сажусь, сбивая его, и он отодвигается.
— Что не так? — спрашивает он.
Делая глубокий вдох, я закрываю глаза и стягиваю майку. Моя грудь вздымается, голая и выставленная на показ, мои легкие растягиваются от воздуха. Я никогда раньше не заходила так далеко с парнем — никогда не хотела. Приближаться ближе к кому-то значит привязаться, а привязанность только ранила меня в прошлом. Но Миша другой. И всегда был. Я просто не понимала этого, до сегодняшнего момента.
Он неспешно берет меня и накрывает своим телом, сталкивая наши оголенные части тел вместе, когда мы падаем обратно на матрац. Мои пальцы запутываются в его мягких волосах, когда его руки путешествуют вниз от моих плеч к груди. Моя спина приподнимается, стремясь утолить голод в теле, но я не уверена, как это сделать. Приостановившись, я выгибаю бедра и трусь об него. Вспышка экстаза поднимается во мне и вздох срывается с губ.
Услышанный несдержанный стон посылает меня в состоянии тревоги, и я возвращаюсь к реальности. Я не уверена, что мозг готов отправиться туда, куда, очевидно, хочет мое тело — несмотря на то, что я могу позволить себе полностью отдаться этому.