Секрет Эллы и Миши
Шрифт:
— Перестаньте спорить и возьмите их, юная леди, — предупреждаю я с юмором в голосе.
Она побеждено вздыхает и берет деньги.
— Ты хороший сын. Ты знаешь об этом?
— Я такой лишь потому, что меня научили, — я направляюсь в свою комнату, но слышу крик снаружи. Возвращаюсь на кухню. — Ты только что слышала это?
Глаза мамы огромны, пока она смотрит на дверь черного входа.
— Я думаю, это из дома Дэниелсов.
Миллион различных сценариев проносится в моей голове, когда я выбегаю на улицу, перепрыгиваю через забор
— Элла!
Тишина. Лишь наверху бежит вода. Я быстро поднимаюсь по лестнице.
— Элла… — мое тело застывает, подобное льду. Элла стоит в дверном проеме, а ее мама находится в ванне, наполненной красной водой, выплескивающейся на пол. — Элла, что случилось?
Она вздрагивает и затем поворачивается ко мне. Ее зрачки расширены, и взгляд на ее лице будет преследовать меня до конца жизни.
— Я думаю, она покончила с собой, — тупо говорит она и протягивает руки, запачканные кровью. — Я проверила у нее пульс, его не было.
Я достаю мобильный и звоню 9-1-1. Как только я вешаю трубку, Элла падает в мои руки и остается в них, не двигаясь до тех пор, пока не приезжает скорая. Она не плачет — она еле дышит, и это почти убивает меня, потому что я не могу ничего сделать, чтобы помочь ей.
ГЛАВА 16
Сегодняшний день
Элла
Не знаю, почему я здесь. Я бегу по улице с таким большим количеством адреналина, бьющегося во мне, словно моя грудь вот-вот должна взорваться. Дождь лил как из ведра, и все, о чем я могла думать — это как оказаться настолько далеко от дома Миши, как только возможно, но разум вернулся ко мне, и я каким-то образом стала осознавать происходящее.
С одежды капает на пол ванной комнаты, который до сих пор окрашен в красный цвет из-за ее крови. Я сажусь и прижимаю колени к груди, глядя на ванную.
Что-то погибло во мне, когда я нашла ее, но я не совсем уверена, что именно. Может, моя душа. Той ночью я была так решительно настроена пойти на эту глупую вечеринку, что оставила ее одну в доме, хотя папа наказал мне присматривать за ней.
Было одно простое правило: приглядывать за мамой. А я даже не смогла следовать ему.
— Элла, что ты здесь делаешь? — Миша замечает меня из дверного проема, его одежда и волосы пропитаны дождем.
Я обнимаю колени и зажмуриваю глаза.
— Я видела, как ты шел с Наоми в свою комнату.
— Хорошо… — его голос звучит смущенно. — И почему ты кажешься расстроенный?
— Не важно, — говорю я. — Все это абсолютно не важно.
— Конечно же важно, — он садится рядом и кладет руки на колени. — В противном случае тебя бы здесь не было.
— Ты прав, все-таки важно. — Я провела пальцем по трещине между плиткой. — Я не хочу, чтобы ты был с Наоми.
— Погоди секунду. Ты думаешь, я переспал с ней?
— А разве это не то, что ты обычно делаешь, когда ведешь
— Мы с Наоми просто разговаривали, — бормочет он тихо. — И я месяцамине водил девушек к себе.
Мне стало лучше, когда я услышала это от него, и столкнулась лицом к лицу с неизбежным. Я могу бежать от этого столько, сколько пожелаю, и могу пытаться заглушить это в себе, но чувства к Мише будут присутствовать всегда — они контролируют меня.
— Знаешь, ты до смерти напугала меня в ту ночь, — говорит он, уставившись на ванну. — То, как ты выглядела, когда я нашел тебя… Я больше никогда не хочу видеть это выражение в твоих глазах — эту пустоту.
— Это была моявина, — Я позволила этому вырваться из моей души и ворваться в мир. — Я должна была присматривать за ней в ту ночь, но я была эгоисткой и думала, что эта глупая вечеринка намного важнее.
Он разворачивает мою голову к себе и смотрит мне в глаза так, что я могу видеть, как много он вкладывает в то, что говорит.
— Ты не эгоистка. Тебе было семнадцать, и ты совершила ошибку, как и делают все семнадцатилетние.
— Она умерла по моей вине. — Слова царапают горло. — Если бы я осталась дома, как и должна была, тогда она бы не умерла.
— Ты должна отпустить это, — говорит он, его голос напряжен. — Ты не можешь продолжать винить себя за то, что было тебе неподвластно.
— Я бы хотела все вернуть. — Слезы жалят уголки моих глаз. — Я хочу все повторить.
Он накрывает мою руку своей.
— Я думаю, тебе следует поговорить с кем-нибудь об этом. В противном случае, это станет преследовать тебя вечно.
Я смахиваю слезы и вытягиваю свою руку из-под его руки.
— Ты думаешь, что я схожу с ума.
Он становится передо мной на коленях, берет лицо в свои руки и заставляет смотреть на себя.
— Посмотри на меня. Никто не думает, что ты сумасшедшая. Ты сильная, но ты прошла через много дерьма и, возможно, тебе требуется чуточку помощи, чтобы справиться с этим.
— Думаю, я вляпалась куда сильнее, чем ты предполагаешь, — говорю я. — Я даже не могу больше смотреться в зеркало.
— Это не звучит по-сумасшедшему. — Он убирает волосы с моего лица и смотрит добрым взглядом. — Ты прекрасна.
Я медленно качаю головой.
— Это не так. Тут нечто другое. Как будто, если я посмотрю в зеркало — увижу то, что на самом деле у меня внутри.
— То, что внутри — не плохое.
— Да, плохое. Если бы ты знал правду, ты бы не захотел быть со мной.
Он внимательно оценивает меня и потом поднимает меня на ноги, потянув за руки.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я; он направляет меня, держа за плечи, к зеркалу аптечки.
Я морщусь от вида девушки, смотрящей на меня: большие зеленые глаза, мокрые волосы на голове торчат, тушь течет по лицу. Я начала отступать, но Миша держит меня на месте и заставляет смотреть на себя.