Секрет Коко
Шрифт:
— Именно! Бред, да?
— Нет, — отвечает Мэри. — Я много повидала в жизни, ничего нельзя списывать со счетов. Нет ничего невозможного, Коко. Следуй зову сердца, узнай, куда он тебя приведет.
— Но я-то не вижу, куда мое сердце меня зовет, — хмурюсь я. — В том смысле, что Тэтти больше нет, и я никак теперь не смогу узнать, кем был ее возлюбленный. Хотя, даже если этот человек еще жив и я сумею его найти, что мне это даст?
— Цыплят по осени считают, Коко, — говорит Мэри.
И вдруг меня осеняет.
—
Звучит слишком уж старомодно, даже для меня.
Но Мэри явно думает иначе. На ее лице сияет счастливая улыбка.
— О, кажется, я поняла. Ты неисправимый романтик, — смеется она.
— Да нет, я не такая, — протестую я. — Просто, понимаете…
— Понимаю, — заканчивает Мэри за меня, — что ты ценишь чудесные моменты жизни и хочешь подарить такой миг незнакомому старику, который всем сердцем любил Тэтти. А может, ты сама ищешь свою любовь?
Ее заявление вгоняет меня в ступор. Она ведь неправа, вне всяких сомнений. Не нужна мне никакая любовь. Я и без нее счастлива.
— А ведь Тэтти вас сразу раскусила, — вспоминаю я.
— В смысле?
— Вы и вправду крепкий орешек.
Мы обе заливаемся смехом.
— То-то же! Так что, я угадала? — продолжает она гнуть свое. — Или ты уже встретила любовь всей своей жизни?
— Я совсем недавно рассталась с одним парнем, так что теоретически я молода, свободна и не замужем.
Мэри расстраивается — кажется, она думает, будто причинила мне боль:
— Ох, прости, Коко. Я не хотела показаться бестактной.
— Все в порядке, честно-честно, — успокаиваю я ее. — Мы расстались по моей инициативе, и я об этом нисколечко не жалею. Мы скорее были друзьями, нежели чем-то большим.
— Страсти не хватало? — лукаво улыбается она.
— Может, и так, — грустно смеюсь я. Мы с Томом действительно не испытывали друг к другу всепоглощающей страсти, свойственной всем влюбленным. Кэт и Дэвид с самого начала оторваться друг от друга не могли, и в них до сих пор горит эта искра. Но я еще никогда не чувствовала ничего подобного.
— Быть может, предмет твоей страсти поджидает тебя уже во-о-он за тем углом, — предполагает она.
— Сильно в этом сомневаюсь, — отвечаю я.
— Почему ты так думаешь?
— Мне кажется, человек либо способен на такие чувства, либо нет. Вот я — не способна.
— Я в этом мало смыслю. Но я не стала бы на твоем месте ставить на себе крест. Посмотри только, сколько души ты вкладываешь в расследование истории с сумочкой и письмом.
— Это другое, — усмехаюсь я.
— Почему же?
— Ну… Чтобы полностью отдаться любовному чувству, нужно, как бы это выразиться, потерять контроль над собой, ведь так?
— А ты не можешь этого сделать?
—
— Возможно, ты еще научишься этому. Научишься рисковать.
— Может быть, и так.
— Я в этом даже уверена. Так что не списывай страсть со счетов раньше времени.
Мы улыбаемся друг другу.
— Мэри, почему иногда гораздо легче поговорить по душам с незнакомым тебе человеком, чем с кем-то из друзей или родных? Поверить не могу, что обсуждаю такие важные вещи с женщиной, которую едва знаю. На меня это совсем не похоже.
— Понятия не имею, — с усмешкой отвечает она. — Просто такова жизнь. Знаешь, как говорится, одна голова хорошо, а две лучше. Я тоже придерживаюсь такого мнения.
— Спасибо, что уделили мне время, Мэри, — обнимаю я свою новую знакомую. — Но, думаю, мне пора. Я оставлю вам свой номер телефона на случай, если вы вспомните что-нибудь, что поможет мне в поисках этого мужчины.
— А знаешь, она кое о чем упоминала, — говорит вдруг Мэри. — Не знаю только, поможет тебе это или нет.
— О чем упоминала?
— У нее была подруга, англичанка, они частенько переписывались друг с другом. Даже подумывали встретиться, но Тэтти становилось все хуже. Она сильно отдалилась от всех, когда дела пошли совсем худо. Тэтти была очень гордой — не хотела, чтобы ее жалели.
У меня сердце сжимается от волнения. Что, если это еще одна подсказка?
— А откуда именно она была, эта англичанка?
— Она из самого Лондона. Тэтти в молодости тоже жила там какое-то время. Я так поняла, что она уехала из Ирландии из-за ссоры с родителями, хотя она никогда прямо об этом не говорила.
— А вы не припомните имя этой ее подруги?
— Такое не забудешь, ее звали Бонни Брэдбери. Ее имя навсегда врезалось в мою память — она была актрисой, да, впрочем, работает в театре и сейчас, хоть ей уже и за семьдесят.
— Никогда о такой не слышала.
— Она не слишком известна, но до сих пор не сходит с подмостков, это я точно знаю. Вечно писала Тэтти о каких-то постановках в театре… Как же он назывался? — Мэри сосредоточенно морщит лоб. — «Парлор»! Точно. Это где-то в Фаррингдоне.
— Спасибо огромное, Мэри! Я попытаюсь отыскать ее, вдруг она сможет что-то рассказать мне об этом мужчине.
— Обязательно попытайся, — просит Мэри, крепко обнимая меня на пороге. — Бедная женщина, мне всегда было так жаль ее. Тэтти оставила очень четкие указания насчет своих похорон — она не хотела никого на них приглашать. Бедняжка Бонни даже не знала о ее смерти, пока не стало слишком поздно.
— Правда?
Мэри грустно кивает:
— Да. Она хотела все сделать по-своему, в этом была вся Тэтти. В любом случае, обязательно сообщи мне, если что-то узнаешь, хорошо? Теперь, когда я знаю об этом загадочном письме, то и сама горю желанием распутать всю историю.