Секрет королевы Маргарет
Шрифт:
И тут за моей спиной открылась резная дверь. Оглянувшись, я чудом сдержала рвущийся из груди вопль. На пороге стояла Абигейл. Всё такая же: седая, прямая и чуточку насмешливая. Одета она была сегодня даже богаче, чем при знакомстве со мной. Леди Роберт Хэмптон, кажется, звали её Кэтрин, облегчённо выдохнула и протянула к старухе руки:
– Габриэль! Слава Всевышнему, ты пришла вовремя!
«Габриэль!» – мысленно возмутилась я. Интересно, сколько у этой старухи имён? Но та даже вида не подала, что меня знает, и, спокойно скинув плащ, попросила горячей воды и бросила туда какие-то травы. Дворцового
Абигейл или Габриэль положила на живот Бриджет ладонь. Та заорала ещё громче и опять вылила ушат грязи на меня:
– Это она! Она виновата. Уберите её.
Кэтрин Хэмптон склонила передо мной голову.
– Умоляю Вас, Ваше Величество. Бриди чуть живая…
Я махнула рукой и, шурша юбками, вышла в гостиную. Последним, что донеслось до моих ушей, стали слова Абигейл.
– Младенец сегодня шевелился? А вообще ты чувствовала его шевеления?
Второй вопрос потряс меня до дрожи, и я тут же вспомнила рассказ Розы о том, что лекарь не слышал сердцебиения плода. Сэр Филипп не сводил с меня глаз. Наверное, ждал, что я ударюсь об пол, превращусь в голубку и упорхну в окно. Молча я упала в кресло.
– Та самая повитуха? – вдруг спросил он.
– Не я её позвала, а Хэмптоны.
– Но Вы с ней знакомы, не так ли?
Я не стала отвечать. Какая теперь уже разница? Через час-другой я всё равно окажусь в темнице. И меня обвинят… Ох, похоже, меня обвинят в очень и очень многом… По существу, я вообще не понимала, почему сэр Филипп всё ещё разрешает мне играть в королеву? Он ведь уже, наверняка, понял, что Бриджет меня к себе не звала и вообще видеть не хотела. И отчего до сих пор не послали за королём? Его первенец на подходе, пусть даже и бастард. Или Хэмптоны специально держат его в неведении, надеясь на Абигейл. Может, и её приход хотели ото всех скрыть? А тут я. Да ещё и в компании главного телохранителя.
– Не могу. Не могу больше. Больно!
Крики Бриджет за стенкой не умолкали. Она кричала и кричала и проклинала всех на свете. От её воплей у меня начали болеть уши. Не выдержав, в какой-то момент я закрыла их руками. Всё равно, что говорили Кэтрин Хэмптон и Абигейл, разобрать было невозможно. А потом вдруг воцарилась тишина. Сэр Филипп вплотную подошёл ко мне. Я вздрогнула. За стенкой вместо криков послышался тоненький плач. Как тогда в завучевской, когда уволили Комарову.
Вскочив с кресла, я резко открыла дверь в спальню. Тихо у окна скулила Кэтрин Хэмптон. Две служанки стояли, опустив головы и руки. Дворцовый лекарь, прижавшись к стене, теребил колпак. Бриджет неподвижно лежала на кровати. Её огромный живот никуда не делся. Остекленевшие глаза смотрели в потолок. Абигейл осторожно прикрыла их ладонью. Лицо старухи было угрюмым и задумчивым.
– Она умерла? – спросила я и не узнала свой голос. Он прозвучал глухо и откуда-то сверху.
– Отмучилась, – ответила Абигейл. Кэтрин Хэмптон зарыдала в голос, служанки тоже дали волю слезам.
– А ребёнок?
– Да не было никакого ребёнка. У неё в животе опухоль размером с кочан капусты. Из-за неё регулы** и не шли, вот она и решила, что
– Опухоль? – недоумённо спросил сэр Филипп.
– Это кусок плохого мяса, который сжирает человека изнутри, – объяснила старуха.
Я привалилась к стене не в силах больше стоять на ногах. Опухоль, мать моя, опухоль! Всё это время в животе Бриджет росли и размножались раковые клетки.
«Умно, Ваше Величество! Это в разы лучше, чем вышивальная иголка! Вам бы позавидовала сама Жанетта Нормандская», – внезапно зашептал голос над моим ухом. Схватившись за сердце, я повернула голову. С почтенной улыбкой на меня взирала проклятая герцогиня Эмберс.
__________________________________
*испанский сапог – орудие пытки посредством сжатия коленного и голеностопного суставов, мышц и голени.
**регулы – месячные
Глава 15
– Возвращайтесь в свои покои. – Голос у Филиппа Рочестера был усталым и тихим. Мы покинули спальню Бриджет вместе и также вместе пошли по длинному коридору, как я думала, в сторону темницы, но остановились почему-то возле моих дверей. Странная усталость напала и на меня, и я перешагнула порог гостиной, не оглядываясь и не прощаясь. Первой, конечно же, проскользнула мысль о бегстве, и я даже бросилась за шкатулкой с драгоценностями, но вовремя остановилась. Так будет только хуже. Все входы и выходы в замке, наверняка, уже опечатаны, а король... Король, скорее всего, уже в курсе. В курсе всего…
В гостиной, на софе, на которой я обычно читала или вышивала, спал, свернувшись калачиком, Колин. Всё также, в одежде. В серых штанах и такой же серой куртке. Ни Розы, ни других служанок поблизости не было. Почувствовав прилив нежности, я захотела укрыть его чем-нибудь, но он, услышав мои шаги, проснулся. Сама я от пережитого валилась с ног и даже думала раздеться и лечь в кровать, но потом посчитала это лишним. Скоро за мной придут, и я не хочу встречать стражников в рубашке. Лицо нужно держать в любом случае.
– Что-то случилось? – Колин потёр глаза. Я села рядом и зарылась в его волосы. Те пахли лавандой. Колин всегда меня успокаивал. Он уже освоил всю таблицу умножения и без труда делил трёхзначные числа на однозначные, пока на бумаге, но я надеялась, что в скором времени он будет делать это в уме. Во всяком случае приёмы быстрого счёта на четыре, одиннадцать и девять он выучил на раз два.
– Всё хорошо, – для верности я улыбнулась. Для него точно всё хорошо, а мне с самого начала было не на что надеяться. – Как насчёт парочки длинных примеров, а то мне что-то совсем не хочется спать?
Колин кивнул, и я, достав перо и чернила, зажгла ещё одну свечку. Мальчик сел за стол и принялся записывать длинные колонки цифр. Что ж, учёным он, конечно, уже вряд ли станет, но голодать не будет. Толкового счетовода богатые феодалы с руками оторвут.
– Не жульничай, – строго сказала я, когда он попытался достать таблицу умножения. – Считай в уме, раз забыл, сколько будет семью восемь. – Этот пример почему-то всегда вызывал у него сложности. Как и у многих школьников в той моей прошлой жизни…