Секрет ланессидов
Шрифт:
Секретное Бюро Национальной Безопасности (СБНБ) заседало под зданием Музея изобразительных искусств. Изолированный, защищенный бункер имел два выхода, один их которых проходил через потайную дверь в галерее музея. Но глава СБНБ, агент Т1, заходил в бункер только через второй проход, который начинался от самого бульвара и тянулся сквозь длинный подземный коридор, расположенный под цирком и вокзалом. Тысячи людей ежедневно ходили по этим улицам, не подозревая о том, что под их ногами находится тоннель, ведущий в офис самой секретной службы в городе.
Помимо внутренней разведки и агентуры, деятельность СБНБ включала добывание военно-технической информации, сведений о научных достижениях
Т1 подъехал к воротам не на своей машине и ждал поднятия шлагбаума. Сторож задерживался дольше обычного, и агент посигналил. Не узнав автомобиль, охранник недоверчиво подошел к нему и попросил опустить затонированное окно. Т1 повиновался. Его серые и необычно добрые глаза на этот раз были серьезными, и впервые за семь лет работы на СБНБ охранник заметил, что начальник носит линзы.
– Я тороплюсь. Немедленно поднимите шлагбаум, – приказал он ему.
– Да… одну секунду, – повиновался сторож, поспешив в свою будку.
Прежде чем агент Т1 успел проехать, сторож вернулся и виновато выдавил:
– Я очень извиняюсь, шеф… просто… я не узнал вашу машину. Простите меня.
– Ты сделал все правильно, – ответил Т1 и нажал на газ.
Бункер представлял собой громадное подземное помещение глубиной в семь этажей. Здесь имелось практически все, включая спортзал и стоматологический кабинет. Некоторые сотрудники буквально жили в бункере, для них он стал домом. Это было самое безопасное место в городе.
Проехав первого охранника, Т1 прошел целый ряд защитных систем, прежде чем заехать на внутреннюю парковку и дойти до лифта, ведущего на четвертый этаж, где располагался его офис.
Агента Т1 ожидала команда из трех верных и талантливых человек, которые заметно оживились, как только он зашел в офис. Это были агент С20, агент Д8 и агент Б44, для которого глава бюро был эталоном патриотизма. Маленькая группа лучших агентов являлась наивысшей ступенью СБНБ и руководилась непосредственно Т1. Именно она решала вопросы первостепенной важности.
– Добрый день, шеф! – поприветствовал его Б44 с широкой улыбкой на лице.
– Сколько на этот раз? – бросил тот в ответ. Исключительный профессионализм – вот, что в нем нравилось агенту Б44. Глава бюро никогда не позволял себе задавать лишние вопросы и вел разговор строго в рамках задания. Когда речь шла о национальной безопасности, на него можно было полностью положиться. За двадцать лет работы на СБНБ агент Т1 еще ни разу не допустил ошибку. Все решения, принятые им, были правильными, и никто не смел сомневаться в целесообразности его поступков, даже когда он рисковал. Ходили слухи, что он вырос в детдоме, но несмотря на трудное детство, Т1 сумел пробиться наверх. Это очень вдохновляло юного агента Б44.
В прошлом году начальнику удалось разоблачить группу террористов, которые планировали взорвать бомбу во время концерта. Предотвратить это помог шпион СБНБ, который был внедрен в группу экстремистов агентом Т1. Два года он работал под прикрытием среди террористов и, завоевав доверие их лидера, получил информацию о грядущем теракте, после чего устранение проблемы стало вопросом времени.
СБНБ являлось самым крупным и в тоже время самым тайным агенством разведки в городе. Тут работали тысячи человек, а во главе всего стоял агент Т1. В любой организации города у СБНБ был свой человек. Если кто-то говорил об экстремизме, за ним тут же начиналась тайная слежка со стороны бюро. Компьютер подозреваемого взламывался, каждый клик мышкой отслеживался кем-то из СБНБ. Шеф
– Пятнадцать, – ответила на вопрос шефа агент Д8 после долгой паузы. Она – единственная женщина в команде, была правой рукой главного и руководила информационным отделом. Вся добытая и отправленная на центральный компьютер СБНБ информация сортировалась именно агентом Д8. Женщина была распределяющим механизмом, она решала, какие дела нужно донести до Т1, а какие отправлять другим отделам. Бюро держится не на мне, а на тебе, – говорил ей часто Т1. – Ты бы вполне могла стать главой СБНБ. Однако Д8 очень уважала шефа и никого не видела в начальственном кресле кроме него самого. Никто не подвергал сомнению преданность Т1 своему делу, и все были абсолютно убеждены, что он незаменим, что он и есть СБНБ.
Т1 сел за свой стол из красного дерева и начал крутить перстень на указательном пальце.
– Как идет подготовка агента Л213? – спросил он, стягивая кольцо.
– Л213 почти готов, – отозвался агент С20.
– Нужно внедрить его как можно скорее. Ланессиды будут наступать, – в глазах Т1 читалось беспокойство. Б44 впервые видел его таким. Ему было известно о ланессидах, но они никогда не воспринимались им так серьезно.
– Ну и пусть, мы в два счета с ними справимся, мы же СБНБ.
Он засмеялся. Коллеги смотрели на него без улыбки.
– Что? – не понимал Б44.
– Б44, займись своей работой, – указал Т1.
Молодой агент приуныл, но покорно уселся за свой компьютер.
– Что еще нам известно о них? Мне нужна информация, – продолжил глава бюро.
– Та девушка, шеф, – отозвалась Д8. – Предположительно, она проходила обряд становления сектанткой. Мы нашли кинжал с ланессидской символикой и рисунок на полу.
– Мне нужны фотографии, как можно скорее. Что мы знаем о ней?
– Она была проституткой… специализирующейся в садо-маза. Ее голова была побрита налысо, а одно ухо вырезано. Его так и не нашли.
– Мы должны поторопиться. Ланессиды быстро развиваются, мы не можем допустить, чтобы ситуация вышла из-под контроля.
Вышла из-под контроля? – это было уже слишком. Даже в самых сложных случаях Б44 не слышал, чтобы начальник говорил такое. Что-то здесь не так.
Т1 снова принялся крутить свой перстень, который только что надел на слегка дрожащий палец.