Секрет покойника
Шрифт:
Заметив, что она шевельнулась, солдаты остановились.
— Лежать! — скомандовали они, сначала по-сербски, затем по-английски. — Лежать!
Эбби их не слушала. Вряд ли они посмеют стрелять в гражданское лицо, тем более в туристку. Она поднялась на ноги и пошла прочь. Каждый шаг резкой болью отдавался в плече. Ей хотелось бежать, но она лишь шла, покачиваясь, словно пьяная. У нее за спиной раздались крики, но дальше этого дело не пошло. Охранники были слишком заняты бандитом.
Эбби обогнула угол кирпичной стены и вышла с террасы. Где-то вдалеке взвыли полицейские сирены. Прихрамывая,
Не успела сама она пройти и ста метров, как за спиной у нее вновь послышались крики. Откуда-то появились еще два солдата. Неужели они ищут ее? Не иначе как они открыли сумку и, увидев внутри деньги, решили, что она никакая не жертва, а возможно, соучастница преступления. Эбби быстро скинула куртку и запихнула ее в урну под деревом. Оставалось лишь надеяться, что в одежде другого цвета ее не узнают. Где же Майкл?
Неожиданно крики сделались громче, настойчивее, как будто поиски увенчались успехом. Эбби рискнула взглянуть, что там такое. Один солдат застыл рядом с деревом, словно герой военного фильма, прижав к телу винтовку. Другой опустился на одно колено и, прищурившись, смотрел в прицел.
Эбби проследила взглядом, куда направлен ствол его винтовки. Примерно в пятидесяти метрах застыла, вскинув руки вверх, молодая темноволосая женщина в красной куртке. Лицо ее было белым от ужаса. На вид женщина была примерно того же возраста, что и Эбби.
Они взяли не ту.
Эбби стало искренне жаль женщину, но с другой стороны, солдаты скоро поймут свою ошибку. Она резко повернулась и, расталкивая локтями испуганную толпу, зашагала прочь. Вскоре она вышла через Османские ворота. Ей показалось, что впереди она увидела двух мужчин — одного в зеленой куртке, другого в черном пальто. Превозмогая боль, Эбби тотчас заставила себя ускорить шаг. Увы, каждое движение острой болью отдавалось в плече, как будто кто-то пронзал его острым кинжалом.
— Майкл! — крикнула она.
Майкл и Грубер остановились. Майкл еле заметно кивнул. Глядя на Грубера, можно было подумать, что его вот-вот вырвет.
В десяти шагах впереди нее какой-то человек в бейсболке тоже замер на месте. На шее у него висел внушительных размеров футляр от фотоаппарата. При этом футляр был расстегнут, как будто он намеревался вытащить фотоаппарат, но кто-то ему помешал.
Увы, слишком поздно Эбби заметила в ухе незнакомца серебристый наушник. Мужчина быстро вытащил из футляра небольшой пистолет, прицелился в Майкла и выстрелил.
Глава 34
Константинополь, май 337 года
Я пришел в церковь Священного Мира. Слова Константина, сказанные им в Никее, все еще эхом звучат у меня в ушах. Мир! Неужели я единственный во всем мире, кому это нужно?
Да, ты был единственным, думаю я. Мир не хочет мира. На
Даже ранним утром в церкви много народа. Рядом с боковой дверью выстроилась вереница нищих — здесь две женщины раздают хлеб и молоко. Через церковный двор, зажав в руках какие-то бумаги, по двое или трое спешат серьезного вида молодые люди с недавно отпущенными бородами. Под платаном, положив на колени восковые таблички, расположилась группа детей: все как один слушают строгие наставления учителя. Совсем как в деревенской школе.
Рядом с церковной дверью стоит священник и приветствует каждого входящего. Завидев меня, он расплывается в улыбке.
— Да пребудет с тобой мир.
Я же думаю лишь про Симмаха, про мертвое тело рядом с прудом.
— Я хотел бы видеть Евсевия.
Улыбка на лице священника даже не дрогнула.
— Сегодня утром епископ отбыл в Никомедию. Свои труды здесь он завершил.
— Разумеется.
— У тебя усталый вид, брат. Может, войдешь и отведаешь с нами хлеба?
Он по-прежнему улыбается, по-прежнему готов чем-то помочь.
— Скажи мне, а верно ли, — спрашиваю я его, — что частью вашего ритуала является питие крови?
— Мы вкушаем тело и кровь Христовы.
— Надеюсь, вы в ней захлебнетесь.
Я жду пару секунд, когда до него дойдет смысл моих слов, после чего резко разворачиваюсь и иду прочь. Впрочем, я успеваю дойти лишь до середины двора, когда меня окликает чей-то голос:
— Гай Валерий!
Это диакон Симеон. Он спешит ко мне через церковный двор. Вид у него бодрый. Он явно рад меня видеть. Как будто накануне он никого не убивал.
— Я хотел тебя найти, — говорит он.
— Могу сказать то же самое.
— Я хотел бы получить назад книги Александра. Кто-то ведь должен завершить историю.
«Хроникой» — компендиум всех событий, случившихся в этом мире, которые свидетельствуют о промысле Божьем. Дело похвальное, но только это, увы, миф, славное прошлое, которого никогда не было.
— Этим утром я был в порту, пришел проводить Аврелия Симмаха в ссылку, — говорю я. — Но он так и не пришел.
Удивление на лице Симеона кажется искренним.
— Что-то случилось?
Я все еще жду, когда же он выдаст себя. Но нет, на его лице читается лишь удивление, и ничего больше.
— Разве ты не знаешь?
Удивление сменяется легким раздражением. Даже если ему что-то известно, он не намерен этого показывать.
— Прошлой ночью Аврелий Симмах умер.
Его реакция вполне предсказуема: Симеон застыл, удивленно округлив глаза и разинув рот. Мои слова сразили его наповал. На лице застыло изумление и, возможно, легкое злорадство. Но такие тонкости меня не интересуют.
— Как жаль, — говорит он.
— Мне казалось, ты желал его смерти.
— Я молился за него. Христос пришел в этот мир, чтобы спасать грешников.