Секрет Счастливого сердца. Нескучная психология для яркой жизни
Шрифт:
Она снова давит на мою самую больную точку, которая мгновенно делает меня беспомощной – чувство вины. Мой муж, такой видный мужчина, взял замуж меня – такую никчемную. Еще и с чужим ребенком. Да я ему за это должна всю жизнь быть благодарна.
А когда «видный мужчина» возвращается с работы, мама жалуется ему на меня – я оскорбила ее, нагрубила. Я стою на убранной к приходу мужа кухне, в одной руке поварешка, в другой – ребенок.
И почему-то чувствую себя виноватой.
Муж
И вот приближается ее очередной двухнедельный визит. Узнав, что муж собирается на рыбалку, я взмолилась:
–Не оставляй меня с ней одну!
– У меня единственный выходной, я хочу отдохнуть, – отрезал он.
«Вот значит, как», – подумала я. Значит, меня не надо защищать, считаться с моими переживаниями и просьбами? Я чувствовала, что точка кипения уже наступает.
А главное – мне не с кем поделиться своим горем. Я не хочу расстраивать родителей, я к тому же еще и хорошая дочь. У хороших дочерей не бывает таких проблем, хорошие дочери не жалуются, хорошие дочери все успевают…
Найти бы того, кто мне это сказал.
Старшая дочь – подросток. Она смотрит, как меня унижают, и в сердцах спрашивает меня, почему я это позволяю.
Я – хорошая жена? Хорошая мать? Хорошая жена и мать не идет против мужа, не роняет его авторитет в глазах детей, даже если он сам прекрасно справляется? Я запуталась. Начинаю оправдывать Глеба. Он много работает. Он не хотел, просто в сердцах это сказал. Бабушка уже старенькая. Она больная женщина. Вот ей потом станет стыдно (не станет). Лучше я уроню СВОЙ авторитет, потому что только для СЕБЯ я не привыкла быть хорошей.
Наконец, решаюсь рассказать Анне Петровне.
–Как зовут этого гремлина?
Этот гремлин большой. Больше предыдущего. И у него уже есть имя:
– «Мне не позволяет воспитание». Я – «вшивая интеллигентка». А она – мать мужа, ее нужно уважать. Она хитрая, и все время придумывает новые уловки.
–Точно новые?
А ведь, и правда. Уловки не отличаются разнообразием – она оскорбляет меня. Начинаю возмущаться или оправдываться, и она ловко раскручивает этот конфликт. А я ей это позволяю.
–Но если я отвечу ей – мы поругаемся с мужем? – Озвучиваю я еще одну проблему.
–Молодая, красивая и умная Инна сообразит, как свернуть этому гремлину его шейку, не правда ли? Она ведь смелая?
Это я – молодая, красивая и умная Инна. Сейчас я не комок нервов, загнанный собственным чувством вины, мнимой ответственности и прочими условностями, которыми мы сами себя опутываем. Я беру этот образ, это чувство и сохраняю его. Мне понадобится помнить, что я молодая, красивая и умная. А еще смелая.
Молодая.
Красивая.
Умная.
Смелая…
И я пошла домой, бормоча заклинание.
Готовлю
Пронзительно верещит звонок. Свекровь врывается в мою квартиру, в мой вечер, с какими-то тюками и узлами, раскладывает диван. Через пять минут, закончив свою непонятную бурную деятельность, она начинает оглядывать квартиру в поисках повода для упреков.
Повод для упреков у нее один, и этот повод доваривает борщ на кухне в ожидании конфликта.
Конфликт не заставляет себя ждать. Свекровь меня никогда не подводит.
– Всего один борщ, а еда где? Несоленый! Ты что, влюбилась?
Какой же громкий у нее голос. Как сирена…
–Посмотри на себя! Хозяйка хреновая, а страшненькая какая! Господи! Боже! Мой!
Она всегда отчеканивает это «Господи!..», словно вколачивает в уши каждое слово, призывая Бога в свидетели своим страданиям. Ну и дрянь же невестка ей попалась.
–Да неужели мой сын не мог бы себе красавицу найти! Какие девки за ним бегали, а он на тебя позарился, дуру! Да еще и с ребенком своим нагулянным!
Раньше я бы расплакалась. Как это, я плохая жена, плохая хозяйка? И так несправедливо, что она оскорбляет моего ребенка… Но сейчас я чувствую, как вместо слез во мне закипает ярость. Она что, позволяет себе унижать мою дочь?! Она, в моем доме, сунув нос в мою кастрюлю, говорит, что я плохая хозяйка?!
– Не могли бы вы не говорить гадости при дочери, ведь она же всё это запоминает.
– Погоди, я ещё у тебя ребёнка отсужу, – радостно включается она в конфликт. – Ты у меня попрыгаешь, поплачешь!
Может, еще неделю назад я бы испугалась. Но сейчас… кто был на ее стороне? Бравада, наглость и скверный характер. На моей стороне – закон. На моей стороне долг матери перед ребенком, а еще… А еще, уверенность, что я должна отстоять себя. Сама. И сейчас я чувствовала это как никогда.
–И на каком основании вы лишите меня родительских прав? Я – врач. Благополучная, обеспеченная женщина, не наркоманка, с детьми дурно не обращаюсь. А вы кто?
Она на секунду застыла в недоумении. Я заметила на ее лице растерянность, и с каким-то странным ликованием почувствовала, как страх уходит. Это уже было не просто парирование удара. Это была дуэль. Поединок.
И я выходила из него победителем.
– Хватит уже глумиться. Не нравится вам здесь, собирайте свои манатки и проваливайте из моего дома. И не появляйтесь здесь больше. Никогда.
Она молчала. Мне на секунду показалось, что она сейчас развернется и молча уйдет. Но нет, многолетняя привычка взяла верх.
– Ах ты, гадюка! Ах ты, тварь! Я сейчас милицию вызову!
Свекровь визжала так, что я даже успела подумать, что мне есть у кого поучиться повышать голос – кажется, на столе от ее крика звенели стаканы. Она схватила телефонную трубку, и, судорожно отклацав по кнопкам номер, заверещала, едва дождавшись ответа: