Секрет Счастливого сердца. Нескучная психология для яркой жизни

Инна Макарова

Но ведь самое главное – это то, что после секса. То, что дает ощущение доверия, близости и счастья. Желание ласкать и гладить друг друга. А его – напрочь нет. И еще в такие моменты приходит мысль о бессмысленности жизни – приходит, чтобы через несколько минут быть опять задвинутой в глубины сознания до следующего всплеска. И так уже много лет….

А если мы разведемся? Что будет со мной? Я же «несостоятельная жена, никчемная мать, никому

не нужная дура с двумя детьми». Глеб часто угрожает разводом. А я рыдаю, умоляю его не оставлять меня…

Привычно низкая самооценка и правила общества, в котором я выросла, прочно укоренили во мне страх остаться одной. А можно ли жить без унижения своего достоинства? Дома не чувствовать себя, как на линии фронта? Быть спонтанной в разговоре с мужем, не ожидая внезапного удара. Не фильтровать придирчиво каждое свое слово, а позволять себе иногда болтать, о чем вздумается? Не ждать с содроганием, когда с его приходом зловеще – зловеще! – поворачивается ключ в замке. Именно так Алиса это описала. А сколько обид он нанес детям! И как это отразится на их самооценке?

Чтобы нести ответственность, мало иметь сильные

плечи и руки, нужен разум. Симанович Г.

–Да, теперь мне ясно, как детство управляет нашей жизнью!– бормочу я. Как будто явственно слышу тягучий голос большой и доброй внутренней черепахи.

– И как же?

– Самым привычным чувством с детства стала вина. Недавно был случай, когда у коллеги из ординаторской пропал фонендоскоп, и когда она обратилась ко всем с вопросом, я тут же ощутила себя виноватой. Хотя не брала! – жалуюсь я ей. Черепаха сочувственно скрипит и окутывает меня теплом.

С этими грустными мыслями я и пришла к Анне Петровне и вывалила свою проблему на ее мудрую голову.

–Когда ты мал, ты ни на что не можешь повлиять и ничего изменить,– объяснила она. – Ну да, ребенок еще не умеет принимать решения, брать ответственность на себя. Это за него делают родители. Они же и делают свое чадо виноватым, когда им удобно, чтобы управлять его поведением,– догадалась я..

– Да, но это было давно. А сейчас ты взрослая, -уточняет Анна Петровна. Вырастая в отсутствии безусловной любви, когда тебя любят просто за то, что ты есть, дети учатся «радовать родителей», показывать им маску, которую те хотят видеть. Со временем начинает казаться, что это и есть настоящее «Я». Кем ты себя ощущаешь?

Я прислушалась к себе.

–Кажется, лягушкой в болоте. Или даже в кувшине с молоком. Огромным усталым комком зеленого бессилия. Как перестать постоянно чувствовать себя виноватой?

–Сразу этого не сделаешь. Но ты можешь продолжать вести дневник. Анализировать ситуации, которые с тобой происходят. И дать себе труд подумать и найти хотя бы что-нибудь, в чем ты действительно виновата.

– Я всегда чувствую вину при каждой нашей ссоре,

даже если понимаю, что муж сам спровоцировал ее, нахамил, меня же обидел!

– Когда он хамит, ты злишься на него? Чувствуешь гнев или ярость? Или только вину?

– Я очень редко злюсь! Я всегда обижаюсь. Плачу. Потом он не разговаривает со мной, дня два, три…

–А потом?

–А потом, если до этого я не извинилась, он начинает обижаться сам. И тогда я чувствую себя виноватой, что продолжаю конфликт. И начинаю мириться, первой просить прощения, хоть и понимаю, что это неправильно. Но ведь… Он спас нашу дочь. И я должна быть благодарна…

Я запнулась.

– Но ведь это и его дочь тоже! Он что, для тебя одной ее спасал?

Я недоумевающе уставилась на психолога. Такая мысль не приходила мне в голову.

– Как долго ты собираешься носиться со своей виной?

– А что я могу?

– Ну, не знаю, тебе видней, – улыбается Анна Петровна,– покричать, потопать ногами, тарелку разбить. Истерику устроить, в конце концов. Ничего сложного.

– Я не умею, – вздыхаю я. – Даже стараюсь плакать потихоньку, чтобы никто не видел. Боюсь обидеть всех, и прежде всего мужа, отказом. Боюсь поставить кого-либо в неловкое положение, даже если человек мне неприятен. Это все из той же оперы – понравиться всем. И я боюсь, что он… бросит меня.

Анна Петровна молчала, испытующе глядя на меня.

– А может, тебе нравится быть жертвой?
– внезапно спросила она.

– Нет, что вы!

– Это очень удобно, согласись. Муж – тиран, сатрап и деспот. А ты – бедная загнанная лошадка. Все тебя жалеют. Можно ничего не делать, только ныть.

–Я не ною!– возмутилась я.

– Знаешь, как сказал Фрейд, – задумчиво продолжает Анна Петровна, – «Большинство людей в действительности не хотят свободы, потому что она предполагает ответственность, а ответственность большинство людей страшит».

Есть три уровня ответственности. Ну, например, ты вышла на улицу, поскользнулась и упала. Или у тебя на рынке украли кошелек. «Чертов дворник не удосужился посыпать песком дорожку! Чертовы производители сапог сделали такую скользкую подошву! Наша милиция ничего не делает, развели бардак и преступность!» Это первый уровень. То есть виноваты все, только не я.

Второй уровень: виноват кто-то, Вселенная. «Случился гололед, и вот я упала. Как-то сумка открылась и кошелек куда-то делся».

И третий уровень: «Я не посмотрела прогноз погоды, не продумала, что обуть. Вот и брякнулась на гололеде. Не следила за свей сумкой на рынке, вот и проворонила кошелек».

Анна Петровна замолчала, зашуршала, доставая таблетку. Я почувствовала, как начинают шевелиться волосы на голове.

– Значит, не муж виноват, что он тиран? Не родители, что привили какие-то неправильные принципы! Это я? Я сама виновата, что позволяла такое отношение? Значит, вся ответственность на мне?

Но Анна Петровна не дает мне погрузиться в самобичевание.