Секрет Златовласки

Нейл Долли

Ванесса широко раскрыла глаза и увидела, что смотрит на склонившегося над ней Бенедикта, который обтирает ей лицо и шею смоченной в шампанском салфеткой.

– Не переводи шампанское, – невольно проворчала она, когда он неловко налил еще немного пенящегося вина на салфетку и приложил ей к горлу.

– Не пропадет ни капли, поверь мне. – Бенедикт снял салфетку и, к ее ужасу, припал к ее коже, осушая осторожными движениями языка. – Ну вот. Довольна? А теперь скажи мне, кто такой этот проклятый Джулиан?

– Джулиан?.. – К ее побелевшему

лицу вновь прихлынул румянец.

– Этот мужчина, с которым ты меня только что спутала. Этот ублюдок, которого ты молила не причинять тебе боли.

Ванесса попыталась сесть, натягивая на голую грудь полы жакета.

– Мне очень жаль…

Бенедикт неумолимо отпихнул ее назад.

– Мне тоже. Я хочу знать, что он тебе сделал. Он изнасиловал тебя?

– Я… н-нет.

Услышав ее неуверенный ответ, он сжал губы, а в его голубых глазах зажегся жестокий огонек.

– Мы не уйдем отсюда, пока ты мне не скажешь, Ванесса. Я не собираюсь расплачиваться за чьи-то преступления. Кто этот проклятый Джулиан?

Ванесса посмотрела ему в глаза.

– Мужчина, которого я знала. В Англии.

– Ты была в него влюблена?

Она отвела глаза в сторону.

– Нет! Да… я не знаю…

– Что-нибудь одно. Так что же?

Он был зол, но она почему-то чувствовала, что не на нее. Ванесса умоляюще посмотрела на него.

– Пожалуйста, дай мне сначала одеться…

На какой-то ужасный миг ей показалось, что он откажется, его глаза жадно устремились на ее разгоряченные груди, но потом он что-то пробурчал под нос и отвернулся, чтобы найти среди разбросанной посуды и остатков еды свои очки. Надел их и в раздумье наблюдал, как Ванесса сначала возилась с застежками лифчика и джинсов, а потом принялась застегивать пуговички жакета. Когда стало ясно, что она с этим не справится, потому что у нее дрожали пальцы, он, с нетерпеливым ворчанием, стал застегивать их сам. Закончив, он взял ее за подбородок.

– Ну, Ванесса. Говори.

Он бы не потерпел отказа, а после того, как их отношения стали такими интимными, она могла оказать лишь постыдно слабое сопротивление.

– Джулиан был сыном человека, у которого я работала дворецким в Лондоне, – устало проговорила Ванесса. – Ему захотелось бросить мне вызов, а я была настолько наивна и глупа, что дала ему такую возможность. Это была моя первая действительно самостоятельная работа, и в Лондоне у меня не было ни семьи, ни друзей. Когда Эгон Сент-Клэр и его жена демонстративно разорвали свой брак, создалась довольно нервная обстановка; двое их взрослых дочерей и Джулиан время от времени появлялись в доме и участвовали в скандальных столкновениях.

Ванесса высвободилась из его рук и села, стараясь не замечать, что обычно небрежно-элегантная внешность Бенедикта в полном беспорядке и выглядит очень сексуально, брюки с пятнами от кофе туго обтягивают бедра, рукава свитера засучены, так что видна темная поросль на руках и блестящие стальные часы на сильном запястье.

– Так что

когда Джулиан вдруг одарил меня своим вниманием, я была благодарна и польщена… Ему тридцать, он богат, красив и утончен – на какую девятнадцатилетнюю девушку это не произвело бы впечатления? К тому же он выставлял себя этаким страдающим романтиком, непонятым богатым бедняжкой, втайне мечтающим изменить свой распутный образ жизни, в чем ему должна помочь любовь хорошей простой женщины. Я попалась на удочку, как идиотка. Ему же нужна была лишь одна ночь, возможность потешить свое «я»… – Ее голос и горькая улыбка, когда она прямо взглянула на Бенедикта, – все было полно унижения, какое ей пришлось испытать. – Так что, видишь, это не изнасилование, ведь я пошла с ним по своей воле.

– Но потом в какой-то момент ты передумала, да? – проницательно спросил Бенедикт. – Ванесса, если он принуждал тебя, то это изнасилование.

Рот у нее скривился в жалкой попытке говорить честно.

– Говорю тебе, я хотела этого… Я пыталась получить от этого удовольствие, но он… я почему-то просто не могла… – Она оборвала себя на полуслове и пожала плечами, глядя вдаль на белые барашки волн. – Неудивительно, что в конце концов он рассвирепел.

– Он ударил тебя? – сдавленно спросил Бенедикт, не повышая голоса.

– Нет, ничего подобного. Джулиан был очень силен: прижал меня и держал так, пока он… он… – Она содрогнулась, а глаза затравленно потемнели. – Я… я просто была вся в синяках, поверь мне, – неуклюже закончила она, стараясь отогнать неприятные воспоминания. – Пару дней я проболела… И выздоровела в тот момент, когда над моей головой разразилась еще одна гроза.

Бенедикт был слишком умен, и грубый подтекст не укрылся от его внимания.

– Он был у тебя первым, да? – свирепым тоном спросил он. – Твой первый любовник, и этот самовлюбленный подонок все испортил!

Ванессу поразило, с какой безжалостной силой он это произнес.

– Прошло столько лет. Ведь это не имеет к тебе никакого отношения…

– Имеет, если ты каждый раз, испытывая оргазм в моих объятиях, будешь терять сознание от страха.

– Бенедикт! – Она, как бы защищаясь, обхватила себя руками, и по всему телу пробежали спазмы наслаждения, напугавшие ее до панического состояния. – Больше этого не будет, – с отчаянием сказала она. – Я не могу позволить, чтобы у нас с тобой…

– Почему? Я свободен, и это тебя ни к чему не обязывает.

Его нарочито легкий тон уязвил ее в самое больное место и заставил вновь вскипеть.

– Он говорил то же самое, а в результате мне это стоило всего, что у меня было!

– О чем ты говоришь?

Пора ему узнать все. Может быть, тогда закончится эта ужасная неопределенность и исчезнут мрачные предчувствия. Пока еще не поздно, Бенедикт окончательно отвергнет ее. Скорее всего, она лишится работы и сможет уползти прочь, теряя остатки достоинства, но все же не разбив окончательно свое хрупкое сердце.