Секретарь для дракона. Книга 1
Шрифт:
Я помотала головой, не обращая внимания на окружающих меня эльфов. Все равно, что они там решат, стадию "меня волнуют что подумают обо мне эти лицемеры" я давно уже прошла.
Он сегодня достаточно сказал. Молчать и не вмешиваться — хорошую тактику выбрал, верную. Тристу и Рэндаллу удалось отвлечь меня от мыслей о хитросделанном драконе, сегодняшнем дне и вообще от всех его событий, и обратить все свое внимание на них двоих.
Подумать только! Он шантажировал меня сегодня! Как же я ошибалась в его благородных порывах и началах! Торгаш! Делец! Купец! Пройдоха! Чего я ожидала от него? Он ведь империю построил в мире людей! Достаточно
Даже предстоящий бал как-то померк от моих непрекращающихся размышлений того, что произошло, и как из этого выкрутится!
Меня бесило то, как он ловко смешал ингредиенты: беспокойство, предложение о помощи, отсутствие альтернативы, мою предполагаемую беспомощность, мои чувства к нему и то, как ловко он подсуетился. Я продолжаю утверждать, что он подсуетился! Я злюсь на свое бессилие. Я хочу иметь хоть что-то, чтобы знать, что и у меня есть ключ от золотой клетки, козырная карта в рукаве. Мне так спокойнее.
Надо прогуляться, отвести душу на ком-нибудь и успокоиться.
Душно-то как! И лучше бы не пить алкоголь, иначе станет только хуже!
Мне никогда не понять этой тяги короля к подобного рода представлениям. Каждый раз одно и тоже, хоть бы что новое придумал! Народ томится, парится, проклинает все и вся, но конечно же вслух никто этого не произносит. Стоит появиться монарху, что шествует в коридоре между придворными и несет за собой шлейф прохлады, как все сразу забывают о том, что несколько секунд назад они тихо ненавидели королевскую прихоть, блажь…
Заскоки — это правильное слово.
Затем приветственная речь и поздравление присутствующих с приходом зимы! Никто и никогда так не радуется холоду, как те, что в эту минуту находятся в зале.
Я натолкнулась на кого-то, коротко бросив свои извинения. Могу поклясться, что только что тут никого не было!
— Слон наступил на мышку и извинился, — произнес кто-то глубоким, бархатистым голосом, вызвавшим холодную изморозь вдоль позвоночника.
Этот кто-то коснулся моего предплечья в невыносимо приятном прикосновении прохладных пальцев. А вот это неслыханно и недопустимо. Это официальное мероприятие и прикосновения допускаются лишь в двух случаях: во время приветствия и только тогда, когда женщина сама захочет этого, или во время танца. Я обернулась к наглецу.
— Мышка видимо глуховата или стара, раз не услышала моих извинений, — огрызнулась я, раздраженная духотой и наглостью незнакомца, — так что пусть пеняет на себя.
Передо мной стоял ангел.
Не в смысле того, что я очаровалась внешностью мужчины. Это был представитель народа фаэдир, в мире людей таких существ называют ангелами. Из-за его плеч, в алом с золотым кафтане, виднелись сложенные белоснежные крылья. Взгляд быстро переместился ему под ноги, что были обуты в высокие черные сапоги, крылья, как я и ожидала в сложенном состоянии, доходили до пола, едва касаясь белым оперением блестящих, отражающих золотистые огни, плит потолка. Во всем остальном — просто симпатичный мужчина, с невообразимо правильными, симметричными чертами лица.
Но тут таких полный зал! Не впечатлил.
Темно-каштановые волосы, небрежно отброшенные в сторону, не слишком короткие и не слишком длинные, губы, что кривятся в какой-то неприятной,
Я видела в своей жизни много глаз, среди них было всякое: смещенный и вертикальные зрачки, их отсутствие, с полностью окрашенным глазным яблоком, сразу две радужки в одном глазу, разнообразные цвета, вот только недавно познакомилась с вампиршей, глаза которой меняют окраску в зависимости от настроения. Какие-то были холодными, какие-то тусклыми, другие наоборот яркими, с насмешливыми морщинками, со злым прищуром, с ярко обозначавшийся искрой ума, но вот о глазах фаэдирца я не могла сказать ничего, кроме того, что они светящиеся и колючие, в них не видно каких-либо эмоций, просто белый свет и все.
Мужчина не может не знать о том первом впечатлении, что производит — отталкивающем, однако его губы кривятся именно в холодной насмешке. Значит, у него нет цели очаровать, или он так уверен в себе, или же привык, что все и так в восторге, поэтому особо не старается.
Никаких пасторальных или библейских образов с явлением ангела с кротким или строгим видом, с глазами, в которых застыли любовь или всепрощающее понимание. Этот мужчина явно не из той истории.
Голос тоже не исправил первого впечатления, несмотря на всю его бархатистость и глубину.
Знаю я одного эльфа, чей голос трогает женские сердца, но сейчас я как раз-таки сбежала, быстро устав от его компании. Знает же, что я не в восторге от подобных мероприятий, и подливает масла в огонь.
В остальном же этот фаэдирец, как все люди, в смысле эльфы. Костюм чуть отличается, от эльфийской моды: кафтан, доходит до середины бедра и наглухо застегнут, но в расшитом вороте виднеется тонкая белая сорочка. Незнакомец заметил мое внимание к нему, неприятная улыбка обозначилась лишь сильнее. Я выдохнула с кратким «ой», как бы я недолюбливала этот образ наивной и восторженной дуры, но придется им воспользоваться. Мужчины так любят его, наверное, потому что в сравнении с такой девушкой любой посредственный ум будет блистать и выигрывать.
«Главное не психуй, а то из наивной дуры ты быстро превратишься в умную, огрызающуюся всем подряд идиотку. Например, как сегодня».
Все сводится к одному — дура.
Голос прав, я как-то расклеилась. Вроде, не маленькая давно, а выхожу из себя в мгновение ока. Надо начинать успокаивать натянутые нервы бокальчиком вина, но в свете последних, быстро сменяющих друг друга событий, так и спиться недолго, если принимать на душу после каждой такой встряски. Надо придумать что-нибудь другое, это ведь не скоро закончится, и кое с чем мне все-таки придется смириться.
— Насмотрелась?
Я осторожно покачала головой, не убирая взгляд «олененка», огромные глаза и застывший в них наивный восторг вкупе с испугом.
— Простите, я вас не заметила, — пролепетала я, не обращая внимания на его обжигающе холодный захват своей руки, — но сейчас даже рада столкновению, вы уберегли меня от падения, тэйр[1].
Я старательно не обращала внимание на его руку, что так и продолжила стискивать мое плечо, а ведь больно, между прочим, но продолжила смотреть на него во все глаза, умудрившись втиснуть в извинения кокетливую фразу о спасении. Пусть думает, что я вообще никогда не теряюсь и та еще кокетка. Уж неважно, знает он, кто я, или все действительно произошло случайно.