Секретарь для дракона. Книга 1
Шрифт:
— Я всё уберу.
Говорит Вэлиан очень серьезно и отворачивается, все еще придерживая халат на груди. Она расчищает пол от осколков, отшвыривая стекла в сторону, и пытается опереться на него рукой.
— Чёрт с ней с уборкой! Дай взглянуть…
Сфайрат присаживается рядом и тянется к окровавленной ноге, но Вэлиан отодвигается от него, отстраняя от себя его руки, морщась при этом от боли.
— Пожалуйста, не трогай меня. Я кровь остановила, все не так страшно.
— Что за идиотизм? Куда делось
Сфайрат прикрывает глаза на мгновение, стараясь говорить, как можно спокойнее. Вот опять, всего несколько слов и равновесие нарушено.
— Идиотизм? Где было твое благоразумие, когда ты тащил меня в душ, в одежде?
Вэлиан злится, положение хуже не придумаешь. Адская боль в ноге, она на полу среди стекол, в дурацком халате в котором и подняться толком не может, так, чтобы не продемонстрировать все, что скрыто. И при любом движении ноги, боль обозначается все сильнее и острее.
— Тебя надо было раздеть?!
Сфайрат на какое-то мгновение испытывает некий приступ восхищения: сидящая на полу женщина, приподнимает подбородок, бросив на него величественный взгляд, и голосом полным достоинства произносит:
— Нет, сэр, мне надо было выдать шампунь и мыло, и никто бы не орал сейчас, как и вчера.
Сфайрат выравнивает дыхание, заговаривая, как можно спокойнее. С ней невозможно, она не виновата в самом деле, он бы ее на месте тоже чувствовал себя не самым лучшим образом.
— Вэл, пара секунд прошло, а тут крови больше, чем в твоем теле. Может потом выясним, что надо было делать вчера или сегодня?
Карие глаза темнеют, превращаясь в глубокие омуты с неразличимым зрачком, зрелище надо сказать потрясающее.
— Я не обижаюсь и это не кровь.
— Молоко, наверное?
Вэл молчит, глядя ему в глаза, Сфайрат тоже ничего не говорит. Или они успокоятся или продолжут, огрызаться друг другу, и кто-то выйдет из себя не так тихо, как это было накануне.
Наконец, Вэлиан кивает, протягивая ему руку и решая, что все будет гораздо проще, если она уступит первой. У него, уже глаза черной пленкой заволокло и на скулах появились мелкие матовые чешуйки.
— Тут не только кровь, а еще вода, с одежды набежало, пока несла ее в сушку. Кровь я уже остановила, там только осколок. Помоги мне подняться, пожалуйста.
Она, что пытается его успокоить? Невероятно.
Сфайрат встает с колен, протягивая ей руку, ладонью вверх, в которую она вкладывает мокрые пальчики, тут же подтягивая ее к себе и перемещаясь в комнату, к креслу.
— Женщина прекрати меня успокаивать, — говорит он ей, в лицо, — я все-таки дракон, а не кисейная барышня.
Он не в силах ничего поделать с жестким, холодным голосом, ни с внешностью, понимая, что это оттолкнет ее и испугает. И он знает, что так оно и бывает, никого не радуют
Сфайрат продолжает держать ее в руках, придерживая одной рукой за талию и слегка прижимая к себе. Этот жест успокаивает его, и это странно, то, что выводит его из равновесия, теперь успокаивает, тем лишь фактом, что просто находится в его руках.
Вэлиан просто смотрит на него, на какой-то момент, она даже приподняла руку с его предплечья, но видимо передумала и пальцы вновь легли на место.
— Я даже не думала делать этого. Отвернись пожалуйста, я халат поправлю.
Наконец, она отводит глаза, глядя куда-то мимо него. Это вызывает новую вспышку раздражения. Дракону как будто бы недостаточно того, что она здесь, рядом, ему нужно все ее внимание.
— Поверь, я видел обнаженных женщин.
Он, в точности, повторил те слова у ручья. Вэлиан тут же смотрит на него, ее глаза источают свет, а губы выдают неприкрытую нежность, в виде улыбки. Внутри что-то переворачивается, обжигая внутренности.
— Дракон, мы ведь уже говорили об этом. Всё должно быть по-честному.
Сфайрат исследует ее лицо, еще влажные, темные волосы и такие же темные, выразительно очерченные брови, темные колодцы глаз, аккуратный нос с едва заметными веснушками, вырезанные резцом мастера нежные губы, нежная, светлая кожа к которой хочется прикоснуться. От нее пахнет его шампунем, мылом и ею.
Он вновь смотрит ей в глаза, отмечая веселые искры, что так и пляшут в них, придавая ее облику, лицу некий задор. В конце-то концов, она ведь вернулась, сама, никто ведь ее не заставлял. Маловероятно, что сбежит опять.
“Вчера ты тоже так думал. Останься!”
— У ручья, я был больше без одежды, чем сейчас. Подумай над этим.
Говорит Сфайрат, стараясь добавить в голос хоть немного тепла и не обращая внимания на вопли звериного рассудка, выпускает ее из рук.
На днях, в одном из шкафчиков на кухне, он видел бутылку бренди, сейчас оно будет, как нельзя кстати. За спиной раздается шорох ткани, темный экран плазменного телевизора услужливо показывает ему упущенное видение — подтянутую женскую фигурку, спешно откидывающую и поправляющую халат.
Через несколько минут, Сфайрат возвращается обратно с бутылкой, полотенцем, найденным бинтом и стаканом в руках, неспешно пересекая расстояние от кухни до гостиной.
— Надеюсь ты готова, и я не ослепну от твоей красоты.
Произносит он, проходя в комнату и глядя на то, как она сидит на краю кресла, положив окровавленную ступню на рядом стоящую подставку для ног. Поддавшись вперед, она пытается рассмотреть хоть что-то. Красивые ноги, стройные, не слишком худые, без осточертевших, уже, тощих коленок, но и не полные, с изящными щиколотками.