Секретарь на метле

Рымарь Диана

— Кто там, Анжела? — услышала она голос хозяина квартиры.

Бажене только и оставалось, что хлопать ресницами.

«Ах ты гад ползучий, ах ты Изверг окаянный, ах ты…»

— Девушка, вам чего? — спросил Богдан, появившись в прихожей.

— Я… э-э-э… соседка, мне бы сахарку бы очень надо бы!

«Соль, тебе нужна была соль, идиотка!» — ругалась она про себя.

Тут заметила, с каким вниманием хозяин квартиры смотрит на ее нос. Невольно погладила родинку. Родинка у нее что надо! В меру большая — с горошину величиной, оттопыренная, забавная, как Бажене казалось. А

кому не нравится, у того вкуса нет.

У всех женщин в роду Ясных коричневые родинки на кончике носа — штамп качества, ведьмовской знак, этим в ее семье невероятно гордились.

— Соседка, значит? — спросил Богдан, усмехнувшись. — Будет тебе сахарок, деточка.

«Деточка?! Мне вообще-то восемнадцать!» — фыркнула она про себя.

Через полминуты в руках Бажены оказалась небольшая пачка рафинада, а дверь перед ее носом захлопнулась.

— Вот гад!

В расстроенных чувствах ведьма пнула ногой дверь, развернулась и пошла прочь. Вернулась в пустую квартиру. Куда ей было еще деваться, не на улице же ночевать.

Включила свет, поскольку за окном уже начало смеркаться, и вдруг обнаружила, что на руках стали расти рыжие волосы. Подбежала к зеркалу в гостиной и увидела, что зрачки из круглых человеческих превращаются в кошачьи.

Ну конечно, раз силы нет, ведьма-оборотень не может долго прожить в человеческом облике.

— Что же мне делать… — прошептала она.

И рука в очередной раз за сегодня потянулась к узелку.

Бажена достала из маминого мешочка драгоценную щепоть, подняла над головой и, на секунду задумавшись, пропела:

— Днем я дева — умная, ладная,

Прекрасная, нежная крошка.

Гуляю по улице, статная,

И лишь по ночам я кошка…

Как только последние звуки сорвались с губ ведьмы, солнечные лучи полыхнули за горизонтом в последний раз, а улица погрузилась в ночной мрак.

И вот изо рта Бажены раздалось до боли знакомое мяуканье.

Подействовало ли колдовство или, наоборот, закончилось ее преображение?

Кошка запустила лапу в мешочек с песком: проверить, сколько осталось, а там лишь пара крупиц, которых больше ни на что не хватит. Нет больше волшебства, за один несчастный день она потратила всё.

Тут же вспомнила, как заперла дверь на ключ.

«Если не сработало, я здесь умру…»

Глава 9. Желания Богдана

Богдан закрыл дверь квартиры, прошел с Анжелой в гостиную. Та уселась на диван, кокетливо закинула ногу на ногу и кинула в рот шоколадную конфетку из открытой для нее коробки, что лежала на кофейном столике. При этом призывно посмотрела на Богдана.

«Можно идти на абордаж», — сделал вывод он.

Но почему-то на абордаж уже не очень-то и хотелось.

Анжела пришла незваной гостьей, когда он засыпал в кресле. Расчет был прост. Богдан подумал: лучше скоротает вечерок с ней, чем будет грузиться из-за всего, что случилось за последние три дня. Всё же смерть единственного близкого человека — не то, с чем сталкиваешься каждый день.

Лучший способ забыться — позволить хорошенькой девушке сделать тебе приятно, эту истину он выучил очень давно. Однако конкретно в эту минуту расхотелось.

Сидел рядом с Анжелой, слушал ее

треп ни о чем, а мысли то и дело возвращались к странной девчонке, зашедшей за сахаром. Смешная такая, с забавной родинкой. Глаза удивительно внимательные, будто просканировала его полностью.

И это платье с филинами! Удивительно знакомыми, к слову. Точь-в-точь как на прихватке, шедшей в подарок к кухонному набору, который для него недавно заказала секретарь. Он не разбирался во всех этих женских штучках, попросил заказать практичную утварь, вдруг захочет что-то приготовить дома сам или чтобы кто-то для него приготовил. А то приведешь барышню домой, а ей даже не на чем будет утром пожарить тебе яичницу. Непорядок. Принесли сковородки с качественным антипригарным покрытием, белые кастрюли без уродских цветочков… и филина в подарок. Никогда не думал, что молодая девушка может надеть нечто подобное — ведь детский рисунок.

А ее волосы… оттенок один в один как у…

— Кошара! — позвал он свою нелюбимицу, похлопал по дивану. — Мурка, ты где?

Теперь уже точно его, никуда от этой кошки не деться.

— У тебя есть кошка? — удивилась Анжела.

— Она досталась мне от бабушки в наследство… — ответил Богдан.

Морально приготовился к вопросу о том, что же случилось с бабушкой, раз кошка досталась ему. Хотя изначально не собирался говорить о смерти близкого человека, не хотел никакой жалости. Он мужик, в конце концов, ему жалость не нужна.

Однако о бабушке любовница не спросила.

— А что, в Краснодаре нет соответствующих приютов? — удивилась Анжела, пожала плечами и отправилась на кухню. — Я за вином!

Богдан почесал затылок и проводил взглядом красавицу-брюнетку: «Могла бы хоть ради приличия выразить сочувствие. Простого соболезнования было бы достаточно…»

Не любила она кошек, ладно, он и сам их терпеть не мог, но бабушка ведь живой человек! Что в голове у бабы, которая не может выразить сочувствие? Исключительно секс и желание выпить?

Богдану вдруг стало мерзко.

Отчего-то ему бесконечно везло как раз на таких вот Анжел — недалеких, лишенных способности чувствовать, видеть дальше собственного носа. Как с такой построить что-то стоящее? Не получится, как ни старайся. Такая выскочит замуж, родит ребенка и следующие восемнадцать лет будет этим ребенком шантажировать.

Он дождался, пока Анжела вернется из кухни с бутылкой элитного красного сухого и двумя бокалами.

— Бери-ка ты это вино, милая, и катись на все четыре стороны, — грубо процедил он.

Сам от себя такого не ожидал.

— Что?! — округлила глаза Анжела.

— Ты меня поняла. И номер мой забудь!

Услышал на прощание ожидаемое:

— Ты придурок ненормальный!

Гостья ушла, не забыв прихватить понравившуюся бутылку.

— Что ж мне так везет на всякую падаль… Неужели во всем городе не найдется одна нормальная, добрая девушка, пусть с чудинкой, пусть… но чтобы человеком была в первую очередь, чтобы сопереживала, знала цену настоящей семье, любви. На такой девушке и жениться можно, — сказал Богдан и сам поразился тому, что сказал. — То с кошкой говорю, то сам с собой, совсем крыша поехала…