Секретарша для босса
Шрифт:
– Только никаких задушевных интимных бесед! – жаждала крови Люсьена Антоновна, - Мы тоже хотим послушать, как ваша Агнесса станет мозги Вам пудрить! Нам надо знать, какой Вы «невинный»! А то, может, Вы зря на неё всю вину валите, а сами, вроде, и ни причём!..
***
Через пару минут дверь приёмной открылась и на пороге, будто споткнувшись, застыла цветущая и радостная Агнесса Романовна. Она с недоумением окинула хмурые лица присутствующих.
– А что здесь у вас происходит? – начала она растерянно, - Дмитрий Олегович, Вы меня вызывали?
Дама
Та поджала губы и растерянно оглянулась на босса, ища в нём защиту от агрессии такого неожиданного народного ополчения.
– Агнесса Романовна, - начал Дмитрий Олегович вкрадчиво, - а скажите-ка нам, любезная, какие такие сомнительные «гонорары» Вы всем тут выписываете и что я Вам такое пикантное, всвязи с этим «поручал»?
– Не понимаю, о чём Вы, Дмитрий Олегович! Что здесь, вообще, происходит?
– На Ваши вопросы мы ответим позже… если дело дойдёт, - так же сдержанно перебил её босс, - Итак, я Вас слушаю!
– Вы о премии для секретарши? – удивилась главбух, - А я здесь причём? Сколько Вы мне сказали, столько я ей и выписала…
– Речь не о сумме!
– Да! – не выдержала и вклинилась Люсьена Антоновна, - Помнится, Вы ко мне лично пришли, дорогая, и пожаловались на обременительное поручение… Дескать, делать Вам, такой всей чистенькой и невинной, нечего, как только, как Вы сами сказали, «одноразовых шлюх» из предприятия выживать!
– Я такое сказала?! Любезная Люсьена Антоновна, Вы всё напутали! Я высказала только догадки, что премия странная…
– Ваши «догадки» мы всем плановым отделом в подробностях слушали! – присоединилась к беседе Елизавета.
– Куда ещё Вы свои «догадки» и с какой целью снесли? – так же сдержанно-вкрадчиво перебил пламенную речь Лизаветы Дмитрий Олегович.
Агнесса Романовна, сообразив, что, кажется, дело пахнет керосином, приняла решение, что сейчас для неё выгоднее молчать. Она упрямо сжала губы и с ненавистью посмотрела, почему-то, на Дениса.
– И, кстати! – спохватился босс, теряя терпение, - Мне вот сейчас доложили, что свадьба у нас с Вами, дражайшая, на носу! Или, как минимум, плановое ежедневное… сношение… в моём кабинете?.. Я, как-то, даже оказался не в курсе! Не проясните детали?
– Какое «сношение»?! – не выдержав обета молчания, взвизгнула Агнесса, - Коллектив сплетников и черноротых!..
– Да-да, мы всё сами придумали и Вас, бедную оклеветали! – съязвила Елизавета.
– И что за странная такая текучка у меня в бухгалтерии, - продолжил сыпать вопросами Дмитрий Олегович, - Всё никак под себя подчинённых не подберёте? Для комфортной работы…
– Я что виновата, что к нам только дуры приходят?!..
– Ну вот что, - Дмитрия Олеговича утомил этот цирк, - Сегодня в четыре – общее собрание коллектива. Елизавета, будьте добры оповестить
Дмитрий Олегович смерил брезгливым взглядом Горгону и снова продолжил, останавливая жестом открывшую, было, рот Елизавету.
– … Наша уважаемая Агнесса Романовна страстно желает принести извинения всем, кому нахамила и кого оболгала. А также прояснит пару вопросов и про премию и нелепые додумки насчёт Марии Валентиновны, и про нашу с ней, Агнессой Романовной, интимную близость и сексуально-окрашенное доверие, из-за которых люди боялись ко мне приходить и высказывать претензии и жалобы…
Агнесса вздыбилась и зло прошипела:
– Размечтались!
– А если она вдруг застесняется или что-то забудет, - перебил её босс, - То будет уволена не по собственному, как собиралась, а по статье: за халатность и многочисленные злоупотребления! А что Вы думали, Агнесса Романовна?! Конфиденциальность в вопросах зарплаты и прочих индивидуальных выплат, пока никто не отменял! И это мы ещё ревизию в бумагах не проводили…
Агнесса вся побелела и сникла. Шикарный выбор: публичное унижение или уход с «волчьим билетом» и пятном на всю жизнь. Проверок она не боялась – во-первых, в этих вопросах она была почти что чиста, а во-вторых, всё-таки, она была очень хорошим бухгалтером, чтоб её мелкие «огрехи» мог кто-то найти…
ГЛАВА 28.
Дверь в приёмную нерешительно отворилась, и взору всех присутствующих предстала странная и довольно жалкая картина: мокрая, дрожащая и с клацающими дробью зубами Мария Валентиновна стояла на пороге, обняв себя руками – пытаясь хоть немного сдержать колотившую её дрожь.
Она недоумённым взглядом окинула всех присутствующих и нерешительно спросила кого-то поверх голов:
– Я в-войду?..
Хорошие и сердобольные дамы ахнули, а те, дамы, что «не очень», презрительно сжали искусанные губы и, пользуясь всеобщей заминкой, пулей выскочили из помещения.
На уход Горгоны никто, конечно, не обратил внимания. У неё сейчас важное дело – к концерту готовиться да слова подбирать. Постараться придётся основательно, потому, как, наверняка, предполагался аншлаг. Так что, удерживать её никто и не подумал.
Дмитрий Олегович очнулся первым и, расталкивая «соратников», ринулся вперёд, приобнял девушку за плечи и осторожно повёл в свой кабинет, шикнув остолбеневшей публике, чтоб расходились…
Первым делом он затолкал её в ванную, настроил душ и потребовал, чтоб она основательно согрелась под горячими струями. Маша безвольно попыталась трясущимися руками расстегнуть пиджак, но маленькие пуговки всё время выскальзывали из озябших пальцев и подчиняться отказывались наотрез.
«Вот горе ты моё луковое!» – вздохнул мужчина и взял это дело на себя. Девушка промокла насквозь. Её хрупкое тельце было ледяным, а глаза испуганными и виноватыми.