Секретарша и бандит
Шрифт:
– Очень лестно.
– Они остановятся, она поест, и только потом мы поедем дальше, - откидываюсь на спинку.
Он молчит, рассматривает свои ногти. Они блестят, он маникюр делает.
А у зайки за одну лишь ночь обломанные грязные лапки, и красные полосы на нежной коже запястий после веревок.
Скриплю зубами.
Водитель рулит молча, поглядывает на мой кубик, что позади нас катит, и едва Вовчик тормозит возле японского ресторана тоже паркуется.
Помощник пулей влетает в ресторан.
Вест с любопытством оглядывается назад, на
– Тебе самому не в лом? Ты даёшь деньги - она скачет на задних лапах. Все. Попала в замес - потерпит. Нахрена тебе это?
Я не даю деньги, а она не скачет - ответ прост, но он, повернутый на своей власти, не поймет.
Я и сам лишь теперь понимаю, когда вижу, как Вовчик, нагруженный коробками с едой, с зажатой подмышкой бутылкой холодного чая, несётся к машине и передаёт все зайке.
Мы трогаемся, они следом.
Краткими фразами, время от времени, объясняю дорогу, куда сворачивать, куда рулить, барабаню подошвой по коврику и боюсь, как никогда в жизни, что она после всего этого от меня откажется, и у меня опять останется один лишь человек, ради которого живу - дед.
– Приехали, - говорю, едва водитель выруливает на неровную, в колдобинах дорогу, к моим складам.
Он тормозит я выхожу, встряхиваю зажатые в ладони ключи, они мокрые, так я вспотел.
Плечом опираюсь на железную дверь и отпираю, она гремит, и замок щелкает, я с грохотом распахиваю створку.
– Забирай.
Вест рядом, дымит сигаретой. Медленно, словно нехотя, заглядывает внутрь, переводит взгляд на меня.
Я знаю.
Что с ним людей больше, а со мной только Вовчик, знаю, что Вест может забрать свое, и не отпустить зайку, и Вовчика, и даже меня.
Но и он знает.
Что если он по такому беспределу пойдет - война начнется, мои ребята его из-под земли выдернут, за понятия спросят, его натянут.
И он кивает, будто прислуге:
– Молодец, Саша. Свободен.
А мне плевать.
Срываюсь с места, краткий миг, и я у машины, дергаю на себя дверь.
Зая на заднем сиденье, вокруг полупустые коробки, в руках мнет салфетку, поела - и даже краска к лицу прилила.
Двигаю ее и лезу к ней.
– Все, Алена, едем домой, - смотрю в глаза и надеюсь, что меня не прогонит.
Глава 55. Алена
– Останови, - велит Саша водителю. – Вов, сам доберешься до дома, ладно?
– Без проблем, - парнишка выходит из машины, и Саша садится на водительское.
Оборачивается ко мне, и тихо, до боли мягко просит:
– Зайка, садись рядом, а?
Киваю, и пересаживаюсь на переднее сидение.
Разговаривать совсем не хочется. Я так стремилась к Саше: то злилась на него, то молилась, чтобы снова увидеть, а сейчас… сейчас все чувства словно соковыжималкой высосали, лишь мякоть осталась, которая
Мышцы до сих пор ноют, запястья и щиколотки выворачивает, но это такая ерунда. Я бы хотела, чтобы и душа болела, чтобы кровоточила. Что угодно, лишь бы прогнать эту звенящую пустоту.
Саша то на дорогу смотрит нахмуренно, то на меня встревоженные взгляды бросает. И молчит.
Как и я молчит.
А затем внезапно сворачивает со знакомой дороги, и едем мы к окраине. Отмечаю это краем сознания, но просить скорее домой меня отвезти лень, как и шевелиться. Вот мы уже миновали городские трущобы, и Саша тормозит на обочине у леса, и кивает мне:
– Выходи из машины, Аленка.
– Саш, я устала. Домой хочу…
– Я знаю, милая, что ты устала. Я все знаю. Но, надеюсь, я правильно поступаю, - он тихо говорит это, словно не мне, а самому себе. – А теперь выходи.
Вздыхаю, и медленно, как древняя старуха, открываю дверь. А Саша подхватывает меня, и ставит на землю. Отходит на пару шагов, и улыбается.
– А теперь выскажи мне все.
Высказать ему? Что именно?
Стою, и мечтаю лишь об одном: свалиться на кровать, и лежать без движения. И чтобы рядом никого, ни единого человека.
– Давай, зайка, не стесняйся. Говори все, что думаешь, - велит мужчина.
И к моей апатии злость примешивается.
Стоит здесь, героя из себя строит. Хочет, чтобы я высказала все… наверное, думает, что хочет, а сам, как и все мужчины, готов слышать лишь писклявое: «Я тебя за все прощаю: и на прошлое, и за будущее».
– Я. Хочу. Домой, - с расстановкой произношу я, сжимая кулаки. – Я не хочу ссориться.
– Когда я услышу то, что накипело, я сразу отвезу тебя, - нагло заявляет мужчина, скрещивая руки на груди.
Выражение лица у Саши как в тот самый день, когда я за проверяющего его приняла: самоуверенное и нахальное, только в глазах горечь и сочувствие.
И они бесят.
Да и сам Саша бесит!
Заварил кашу, втянул меня в этот кошмар… чудом ведь не изнасиловали, не убили, а он стоит здесь – хозяин жизни, и дает разрешение себя поругать.
– Да пошел бы к чертовой матери! Ты… из-за тебя все! – ярость и обида застят глаза, прогоняя апатию и усталость, словно и не было их. – Из-за твоих делишек!