Секретная командировка
Шрифт:
Из-за таких дураков и случаются потери от «дружественного огня». А ведь скажет – хотел как лучше!
На малом заседании губчека (мы с Есиным) было решено, что все случившееся следует считать недоразумением, вину возложить на сбой в телеграфном аппарате, сломавшемся, когда товарищи из Кириллова сообщали о запросе, питерские товарищи нехай отправляются в Кириллов, оказывать помощь Золотареву. А вот революционного матроса придется снимать с должности. Только попозже, после отъезда отряда.
Глава 19. Парламентер
На десяти подводах ехали бойцы – по шесть человек на каждой. Положено, говорят, усаживать по четыре, но у нас больше не
Шестьдесят бойцов – это немного, но больше под рукой не оказалось. Зато у нас имелась трехдюймовка, погромыхивающая на каждой колдобине, и десяток снарядов. Сашка Павлов, мечтавший опробовать пушку в настоящем бою, сидел мрачнее тучи. Еще бы! Мы направлялись в Яганово – село неподалеку от Череповца, в котором Сашка проживал до призыва в царскую армию, и где до сих пор живут и его родители, и многочисленные родственники.
Я предлагал ему оставаться в городе, но он наотрез отказался. Мол – мало ли что, поговорю, смогу убедить. Понятное дело, парень хотел, по возможности, сберечь своих близких, но вот получится ли? Большой террор покамест никто не отменял. Вон, в Кириллове, местные чекисты вместе с прибывшим на подмогу питерским отрядом, расстреляли сорок человек, поставив к стенке и тех, кто на самом деле был в чем-то замешан (скажем, убийцы Андрея Костюничева) и попавшихся под руку бывших офицеров и священников, включая самого епископа Варсонофия. Разумеется, по рапорту начальника уездного ЧК, переданного нами для публикации в губернской газете, все они состояли в монархической организации, хранили дома оружие, а у самого владыки при обыске обнаружили бомбу, во что я ни в жизни не поверю. Тем более (об этом стало известно позже), обыск проводили в отсутствие хозяина дома, так что можно было не то, что бомбу, так и мортиру подкинуть. Но больше всего меня удивило, что в Кирилловском уезде задержали двух английских морских офицеров переодетых в гражданскую одежду, прятавшиеся в доме у попадьи [8] ! Ломал голову целый день, но не смог придумать – что забыли английские морские офицеры в Кириллове? Изучать возможности Мариинской водной системы на предмет проведения по ней эскадры? Думается, если бы отряд Лехи Сальникова не затребовали обратно в Петроград, они бы отловили в Сиверском озере Гидру Мировой Контрреволюции и торжественно расстреляли ее у стен Кирилло-Белозерского монастыря!
8
Известия Череповецкого губернского совета. – 21 сентября 1918 г.
С другой-то стороны, имею ли я моральное право их осуждать? Сам-то чем лучше? Вон, веду целый отряд, чтобы наказать жителей села, выступивших против политики Советской власти. Понадобится – так и всю округу спалю.
А ведь поначалу казалось, что с отъездом петроградского отряда все успокоилось. И Капитолина, теперь уже ставшая Полиной, тоже поуспокоилась. Уже не так настойчиво напоминала, что можно пожениться и до конца гражданской войны (кстати, здесь ее никто не называл гражданской), забегала не часто, но не забывала – иногда притаскивала кашу, вареную картошку, прочие вкусности. Как-никак, сняли свежий урожай, стало полегче.
Капитолина – Полина (не могу привыкнуть к новому имени, но привыкну со временем), в ЗАГСе долго не проработала, чему я нимало не удивился. У девушки ярко выраженная авантюрная жилка и шило в одном месте. Не будь этого шила, полезла бы она выполнять задание ЧК, как же!
Теперь девушка увлеклась коммунистическим
– Представь себе, Вовк, выступает Агриппина Петровна, – горячо рассказывала Полина. – Рассказывает о текущем моменте, о чехословацком фронте, об интервентах на Севере и о том, что надобно женщине не сидеть дома, а идти на работу, а для этого нужно создать ясли и детский сад… Да, а ты сам-то хоть знаешь, что такое детский сад? – поинтересовалась девушка, оторвавшись от увлекательного рассказа.
Я чуть не ляпнул, что дочку туда водил. Нечасто, с моей-то службой время не позволяло, но бывало. Не то два раза, не то целых три.
– Читал, что в Петрограде еще до революции такие садики были, – вспомнил я. – Женщина оставляла ребенка, а сама спокойно шла на работу, а за ребенком и присматривали, и кормили.
– Ну, Вовк, с тобой даже неинтересно, все-то ты знаешь!
Я не стал объяснять, что про первые детские садики прочитал, когда изучал материалы по организации «Собрания фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга», созданному по инициативе Зубатова – того самого, кто ратовал за создания рабочих организаций, поставленных под контроль государства. Беда только, что контролеры оказывались не теми, на кого можно рассчитывать, а иначе не закончилось бы дело Кровавым воскресеньем.
– Так вот, выступает, значит, Агриппина Петровна, призывает женщин создавать детские садики, чтобы самим спокойно работать, а какая-то дура вылезает на сцену и орет: «Не отдавайте детишек в детские садики! Большевики наших детей отбирать будут!». Вот, ну не дура же есть?
– А ты чего? – заинтересовался я, догадываясь о дальнейшем.
– А я что? Я к ней подскочила, да как по морде дала, а она мне! Товарищ Кравченко подбежала, другие бабы, нас разнимать стали. Ну, Агриппине Петровне тоже слегка перепало.
Представив себе, как Председатель губкома РКП(б) (не совсем секретарь обкома КПСС в эпоху развитого социализма, но близко) дерется на кулачках с бабами, я не выдержал, захохотал!
– И что ты ржешь, дурень? У товарища Кравченко теперь нос распух и губа разбита, а ей завтра на совещании выступать.
Кажется, я уже лежал от хохота. Посмотрев на меня, Полина тоже принялась хохотать, а потом мы начали целоваться и неизвестно чем бы все кончилось, если бы не явился мой сосед и не начал барабанить в дверь.
Забыл сказать, что мне дали комнатку в общежитии. Не очень большую, только чтобы койку поставить, да стол, зато отдельную. Как-никак, начальник отдела, положено. В соседней комнате жил товарищ Цинцарь, бывший солдат австрийской армии, бывший военнопленный, а теперь начальник милиции Череповецкой губернии. По-русски Людвиг Людвигович говорил плохо, но матерился замечательно. Особенно когда речь заходила об охране общественного порядка и раскрытии преступлений, потому что начальники уже есть, а работников еще нет. Соответственно, охраной занимались остатки отряда красногвардейцев, а раскрытием преступлений – никто. Хорошо, если кого-то удавалось схватить на месте, но по большей части преступному элементу все сходило с рук.