Секретная миссия Рудольфа Гесса. Закулисные игры мировых держав. 1941-1945
Шрифт:
– Вас не должно тревожить временное ухудшение вашей способности к концентрации, – попытался успокоить его доктор Гилберт. – Вы не должны также пытаться сосредоточиться усилием воли.
– Нет, я этого делать не буду, – пообещал Гесс. – А если и сделаю, то на этот раз мне никто не поверит после того, как я заявил, что моя амнезия была притворной.
Через неделю, 27 января, Гесс впал в апатию. Когда его обследовали врачи, он казался отстраненным и не хотел выдавать своих чувств.
– Я не очень внимательно прислушиваюсь к тому, что говорится на суде, – заявил он. – Француз слишком много говорит и все время повторяется.
Гесс признал, что не помнит большую часть происходящего, а о том, что судьи часто повторяются,
Доктор Гилберт пришел к заключению, что психическое состояние Гесса ухудшается из-за душевного конфликта, который создавал угрозу для его эго. Гесс стоял перед ужасным выбором: либо признать свою долю вины в преступлениях нацистов, либо отвергнуть любимого фюрера. Неспособность сделать выбор заставила его снова погрузиться в амнезию или паранойю, которая помогала ему отвергнуть реальность.
С каждой прошедшей неделей память Гесса становилась все хуже и хуже. Дело дошло до того, что он уже не мог вспомнить, что было вчера. Он забыл все обстоятельства своего перелета в Англию. Только постоянные подсказки не позволяли ему забыть основные события своей жизни.
Потеря памяти у Гесса вызвала сильную тревогу у остальных подзащитных. Когда он в начале суда заявил, что полностью владеет своей памятью, многие из них стали надеяться, что бывший заместитель фюрера поможет им оправдаться перед судом. Теперь же фон Ширах жаловался доктору Гилберту:
– Несколько недель назад я обсуждал с Гессом два вопроса, на которые он должен был дать ответ, когда его вызовут в качестве свидетеля по моему делу. На следующий день он сказал мне, что подготовил ответы и хорошо знает, о чем будет говорить, и даже пообещал назвать точные даты. Позавчера я снова напомнил ему о предстоящем допросе, а он заявил, что не понимает, о чем я говорю. Я сказал: «Но, господин Гесс, мы ведь обсуждали это всего лишь восемь дней назад, и тогда вы помнили даже даты». – Он ответил: «Мне ужасно неудобно перед вами, но я ничего не помню. Как бы я ни пытался, я не могу вернуть себе память».
Геринг поделился с доктором Гилбертом своим горем:
– Что касается Гесса, то он нанес мне удар ниже пояса. Его память мертва. Я вижу, что сейчас он уже не притворяется. Пару недель назад он признался мне, что действительно страдал от амнезии в Англии, и сказал, что теперь у него началось то же самое. О боже, каким фарсом станут его свидетельские показания!
Доктор Гилберт в своем медицинском заключении писал:
«Динамика рецидива проявляется в возвращении истерично-шизоидной личности к тому же самому механизму защиты своего эго, который помог ему отвергнуть реальность в Англии и «выздороветь» в Нюрнберге. Причин все увеличивающейся фрустрации Гесса в ходе суда две. Во-первых, постоянное накопление свидетельских показаний о грехах нацистского режима и звериной жестокости фюрера. В ответ на это Гесс может лишь повторять: «Я не понимаю», – и, по-видимому, ищет пути отрицания или рационализации суровой действительности.
Во-вторых, представление дела Гесса в суде, из-за которого его полет в Англию стал выглядеть смешным даже в глазах его собственных товарищей».
Всем стало ясно, что Рудольф Гесс не сможет защитить себя.
Глава 24
ГЕСС-ПОДЗАЩИТНЫЙ
17 февраля 1946 года судья Мервин Гриффит-Джонс начал слушание по делу Рудольфа Гесса. Он заявил, что Гесс принимал активное участие в подготовке агрессии против Австрии и Чехословакии, отвечал за переброску сотрудников СС в Польшу, где они занимались разрушением Варшавского гетто. Среди многих документов, обнаруженных в Германии, на которых стоит подпись Гесса, было несколько связанных с вопросом о наказаниях
В разгар войны любая попытка заключить мир ставилась человеку в заслугу. Но на Нюрнбергском процессе, когда поверженная Германия превратилась в пустыню, покрытую дымящимися руинами, условия мирного договора, которые предлагал Гесс, казались наглыми и самонадеянными. Язвительный тон Гриффита-Джонса еще сильнее это подчеркивал.
Оглашался один документ за другим, и чувство неловкости, которое возникло у товарищей Гесса, становилось все сильнее. Геринг постоянно наклонялся к Гессу и спрашивал: неужели он действительно это говорил? И когда бывший заместитель фюрера кивал в ответ, Геринг в притворном отчаянии воздевал вверх руки. К концу дня всем стало ясно, что вмешательство Гесса в политическую дипломатию носило характер глупой детской выходки. Покидая зал заседаний, Геринг похлопал Гесса по спине: благодарю, мол, тебя за попытку заключить мир.
Все подзащитные, за исключением Шираха, отказывались верить в то, что сделал Гесс. Геринг знал, что Гитлер был в курсе бездарного замысла Гесса, и решил об этом не распространяться.
На следующий день Гесс в зале суда опять читал книгу, не обращая никакого внимания на происходящее. Доктор Гилберт спросил его, зачем он это делает. Гесс сухо ответил, что не желает слушать, как иностранцы оскорбляют его страну. Доктор Гилберт возразил: даже если он не согласен с тем, что они говорят, необходимо выслушать их обвинения, чтобы подготовиться к защите.
– Это дело касается только меня, и никого другого, – отрезал Гесс.
Доктор фон Роршайт, защитник Гесса, перед самым началом слушания дела своего пациента сломал ногу. На его место был назначен доктор Альфред Зейдл.
Доктор Зейдл уже выступал защитником доктора Франка. Он сказал, что не сомневается в здравом уме Гесса и может только допустить, что его клиент – странный и мрачный человек, меланхолические черты которого усилились во время пребывания в плену. Быть может, доктор Зейдл решил пощадить самолюбие Гесса, в особенности потому, что бывший заместитель фюрера постоянно говорил своим товарищам, что в подходящий момент сделает «очень важное признание», которое разрушит до основания все обвинение. Но пока это тайна, и Гесс никому ее не раскроет, даже своим товарищам. Однако он предупредил их, что кто-то «наверху» собирается помешать его защите, сделав так, что охранники лишат его способности к концентрации.
Доктор Зейдл начал защиту Гесса 22 марта 1946 года. Против заместителя фюрера были выдвинуты следующие обвинения:
1. Подготовка и развязывание агрессивных войн.
2. Преступления против мира.
3. Военные преступления.
4. Преступления против человечества.
Доктор Зейдл был уверен, что сумеет отвести от своего клиента обвинения в пунктах три и четыре, поскольку, когда совершались жестокости по отношению к евреям (истребление евреев началось после нападения Германии на СССР. До этого их «стимулировали» к выезду. Подыскивались места, куда можно было бы вывезти европейских евреев, в частности Мадагаскар. Когда эти планы провалились, началось «окончательное решение еврейского вопроса». – Ред.), он был пленником в Британии. Но два первых пункта опровергнуть было труднее. Гесс, вне всякого сомнения, обсуждал с Гитлером действия, которые привели к войне, до мая 1941 года знал обо всех решениях фюрера и был с ними согласен.