Секретная зона: Исповедь генерального конструктора
Шрифт:
За послушность он получил мощную поддержку из министерских калибров при докторской защите и особенно в секретных коридорах ВАКа, когда надо было притушить скандал в связи с выявившимся плагиатом в его диссертации (докторская диссертация В. В. Сычева продвигалась как до защиты, так и после защиты по обходным, незаконным путям, в режиме протекционистского благоприятствования). Сей высокопроходительныи партийно-научный выдвиженец впоследствии сиганул аж в Военно-промышленную комиссию при Совмине СССР на должность председателя ее НТС в ранге зампреда ВПК, а оттуда вышел в первые перестроечные министры, заполучив департамент Госстандарта СССР.
Не будь «Дуги» — имели бы
Резким контрастом нашей дырявой изнутри и снаружи сети надгоризонтных РЛС ПРО — СПРН является созданное в США сплошное круговое радиолокационное поле дециметрового радиодиапазона, четырежды эшелонированное в направлении на СССР: Бимьюс, Кобра Дейн, ПАР, Пэйв Пос. Это поле является устойчиво живучим и гарантирует получение и выдачу высокоточной достоверной информации о характере и структуре налета МБР на территорию США с любого направления.
Казалось бы, более нелепой и более опасной для обороноспособности государства, чем затея с «Дугой», невозможно придумать, ан нет! Не иссяк порох в пороховницах ЦНПОвских изобретателей: их потянуло на радиолучевое оружие для ПРО. И с 1970 года по инициативе ЦНПО «Вымпел» ЦК КПСС и Совмин СССР издали постановление о развертывании работ по проблеме создания СВЧ-оружия для поражения баллистических ракет остронаправленными радиолучами.
Многие специалисты пытались обратить внимание власть имущих на абсурдность этой идеи. В частности, в моих письмах на имя Л. И. Брежнева и Д. Ф. Устинова она была названа «чистейшей утопией». Но забугорная дезинформация пересиливала наши даже расчетно обоснованные доводы. Работы по этой теме приобрели статус особой важности, для них было открыто ничем не ограниченное финансирование, на которое как мухи на мед слетались желающие вкусить от казенного пирога. Разоблачению этого безобразия препятствовали особые меры секретности, а также умело подбрасываемая дезинформация, вплоть до липовых подделок под «патенты» США.
И все же после моего письма на имя Л. Н. Зайкова от 24 февраля 1986 года эту тему бесшумно спустили на тормозах, и было упразднено ее головное подразделение. Но 2 апреля 1993 года подспудно, в каких-то секретных дебрях НИИ, возглавляемого Р. Авраменко, И. Омельченко и А. Басистовым, вылупилась новая СВЧ-утка: в России изобретено «плазменное» оружие ПРО и президент России в Ванкувере предложит США принять участие в совместном с Россией эксперименте «Доверие» на противоракетном полигоне США.
И приводнилась эта утка в главной известинской луже в ожидании команды на взлет для сопровождения президентского самолета аж в Ванкувер и обратно. Но команды не последовало, а вместо нее появилось в «Независимой газете» от 8 июля 1993 г. интервью специалиста — генерального конструктора систем предупреждения о ракетном нападении А.А. Кузьмина, в котором он сказал: «…у президента оказались достаточно осторожные помощники и он поехал в Ванкувер с повесткой дня, в которой данного вопроса уже не было. В черновике — да, это присутствовало. Но только в черновике».
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Система
Как я уже писал, система А-35 была рассчитана согласно заданию на поражение парных целей, состоящих каждая из боеголовки и корпуса ракеты-носителя. Однако в построении системы была заложена возможность ее модернизации (на основе изобретения, разработанного мною с группой моих сотрудников), позволяющей при минимальных доработках аппаратуры осуществлять перехват как парных, так и многоэлементных целей.
Научно-экспериментальные работы в целях создания задела для модернизационных доработок системы А-35 нам довелось вести одновременно с испытаниями и сдачей системы под парную цель при сильно сокращенном составе исполнителей в связи с переводом разработчиков на другую тематику. Но, несмотря на малочисленность моих «последних могикан», нам удалось довести работы по модернизации до уровня, требуемого для предъявления системы «Алдан» на совместные испытания.
В соответствии с принятым порядком мы даже подготовили предъявительскую записку, которую руководство предприятия должно направить военному заказчику. Но руководство выдержало записку от 17 сентября до 20 ноября, а потом 31 декабря 1974 года за подписью министра Плешакова ушло письмо в адрес Главкома ПВО с предложением прекратить работы по модернизации системы А-35.
Оказавшись перед фактом прямого административного удушения модернизации системы А-35, — да еще на министерском уровне! — мне ничего не оставалось, как обратиться с письмом прямо к Л. И. Брежневу. От помощника генсека я узнал, что Леонид Ильич переадресовал его министру обороны Гречко и секретарю ЦК КПСС Устинову.
Три месяца шла невидимая для меня чиновничья возня вокруг моего письма, и вот меня знакомят с приказом Минрадиопрома от 28 апреля 1975 года: в НТЦ создается НИО-4, меня назначают его начальником, и на меня возлагается «ответственность за проведение доработок средств и системы А-35 в установленном объеме и в заданные сроки».
Я, конечно, понимал, что этот приказ — лишь один из многих отголосков более объемного документа по ПРО, к разработке которого меня не привлекают. Но — удивительное дело! — мне предложили (правда, через клерка, разносящего бумаги большим начальникам) завизировать общий документ в виде проекта постановления, когда на нем уже стояли все визы, с которыми такие документы представляются на подпись генсеку. Так что моя виза получилась как бы завершающей!
Внимательно ознакомившись с этим документом, я обнаружил, что он целиком нашпигован в духе моих недругов-псевдоноваторов. В нем приемлемым для меня был только один пункт: о проведении доработок системы А-35 с последующим принятием ее на вооружение (система А-35М). Вот тут бы мне и догадаться завизировать документ с пометкой: «Только в части А-35М». Без этой пометки я как бы согласен со всеми глупостями в документе, даже с радиолучевой ПРО. Может быть, так и докладывали мои недруги Л. И. Брежневу? Мол, одумался Кисунько.