Секретное логово смерти
Шрифт:
– Убери от меня это чудище! – крикнула она в исступлении, выказывая свою полное отвращение и страх перед предлагаемым ей для осмотра предметом. – Иначе мы с тобой серьезно рассоримся – и, поверь, навсегда!
Здесь уже и сам Востриков стал понимать, что его затянувшаяся шутка не очень-то удалась: он сам не ожидал такого эффекта и не предполагал, что его рассказ, окружающая их темнота, мрачность самой территории и сопутствующая всему перечисленному жуткая обстановка окажут такое необъяснимое воздействие на эту, вроде бы совершенно непугливую, самоуверенную особу, которая и сама никогда не отказывалась от того, чтобы подшучивать подобным,
– Кри, пожалуйста, извини, – попытался он вымолить себе прощения, поднявшись с бревна и приблизившись ко все еще хнычущей и крайне недовольной подруге, – я думал – ты оценишь такую шутку, но теперь и сам вижу, что она была просто нелепой.
Молодой человек попытался обнять свою вот уже три года бессменную спутницу, но та только капризно дернула носиком и отскочила от парня в сторону, вместе с тем приближаясь к костру, чтобы таким образом продолжать оставаться на освещаемой территории и не углубляться в кромешную темноту.
– Завтра же едем домой! – несколько успокоившись и постепенно обретая свою обычное состояние, твердо заявила красотка. – И мне, по чести говоря, начхать на твой гестаповский бункер – материалы для моего диплома отыщешь в Москве. И на будущее: я больше не желаю участвовать в подобных проектах; а затеешь еще нечто похожее – отправляйся туда без меня. Это понятно?
– Да, да, хорошо, хорошо, – без всякого сопротивления сразу же сдался Востриков, справедливо предполагая, что в его случае вероятность быть отвергнутым бесподобной брюнеткой назрела как нельзя более остро, – еще раз прости: я, идиот, попросту не подумал, что эта моя нелепая затея окажет на тебя такое воздействие; и обещаю, что такого больше не повторится.
Минут через Кристина более или менее восстановила душевное равновесие и села на свое прежнее место, сейчас уже единолично окутавшись одеялом и дав своему нерадивому кавалеру грозное наставление: «Ко мне сегодня даже не приближайся: ты за свои глупые проделки наказан!» Вострикову после таких слов, соответственно, пришлось отдалится от любимой девушки на так называемое «пионерское» расстояние.
– Послушай, Ил, – неожиданно поинтересовалась Сулиева, когда общее напряжение спало, – а как тебе удалось проделать тот фокус и так точно подбросить ту ужасную птицу, ведь мы же сидели с тобой в обнимку и ты никуда при этом не отлучался – тебе что, еще кто-нибудь здесь помогает?
– Нет, Кри, – грустно промолвил молодой человек, получивший за свою неудавшуюся шутку одну из самых неприятных, и причем довольно действенную, расплату (запретный «плод» рядом, а потрогать нельзя – прямо как в Ветхом завете), – и тут все, поверь мне, невероятно просто: в тот момент, когда еще засветло ты отходила в чащу леса попудрить носик, я слегка натянул на изгиб одну из веток вон той ели, что находится справа, причем в пяти метрах от нас; в дальнейшем, как ты понимаешь, вовсе не надежно прикрепил к ней так напугавший тебя муляж, а саму, в состоянии рычага-катапульты, привязал леской, бантиком, к другому сучку; конец же протянул прямо к бревну, на котором мы сейчас и сидим. Последовавший в связи с этим эффект, согласись, был делом обычной, несложной техники, однако, впрочем,
– Вот оно как, – неподдельно удивилась красавица, одновременно вздрогнув всем телом от проскользнувших в ее голове неприятных воспоминаний, – я так понимаю…
Вдруг! Она резко осеклась и, не договорив свою мысль, неожиданно замолчала: в один миг все ее прекрасное туловище сковало нестерпимым и жутким холодом, а по спине миллионами точек забегали сопутствующие страху мурашки.
– Ты это слышал? – вовсю напрягая слух, спросила Кристина после продлившегося минуту затишья, показавшегося ей, однако, целою вечностью. – Как будто где-то кто-то шевелится?
– Нет, – честно признался молодой человек, мысленно пытавшийся разрешить мучившую его задачу, суть которой сводилась к следующему: «Как более «безболезненно», а главное побыстрее, вернуть расположение обидевшейся подруги?».
– Тихо, – подняв кверху указательный палец и предлагая прислушаться, неприветливо цыкнула очаровательная красотка, – вот опять…
Теперь и Востриков отчетливо услышал, как со стороны установленной им с вечера желто-синей палатки, располагавшейся от костра на расстоянии четырех метров, доносятся неприятные звуки, способные напугать любого, даже самого стойкого человека. Между тем, казалось бы, он ничуть не напрягся, а прежде чем ответить, спокойно и ровно выдохнул, чтобы хоть как-то успокоить снова начинавшую трястись от страха прекрасную спутницу.
– Извини меня, Кри, – сказал он, одновременно вскакивая со своего места и в ту же секунду направляясь к палатке, – я совсем и забыл про еще один «сюрприз», который приготовил там для тебя и который был бы актуален, если бы ты не перепугалась до такой степени в самом начале. Сейчас же, еще раз прошу прощения, я намерен открыться сразу и молю тебя успокоиться, ведь сие – самая обыкновенная электромеханическая игрушка, заведенная на определенное время и сработавшая, как ей и было назначено. Вот посмотри… – сказал он, расстегая входную молнию и намереваясь тут же проследовать внутрь.
Однако сделать он этого не успел… Внезапно! Девушка в очередной раз оглушительно вскрикнула, но на этот раз, хотя она и вздрогнула, однако не выразила того мучительного испуга, какой терзал ее несколько ранее, и смогла сохранить присутствие духа. Вместе с тем от увиденного она словно прилипла к своему месту и смогла лишь негромко окликнуть своего кавалера:
– Ил, постой! Я же говорила, что у тебя есть помощник, – вот он как раз сейчас стоит напротив меня и отлично освещается отблесками огня! Кто это, Ил, – один из твоих полоумных дружков?!
– Какой еще помощник?! – совершенно искренне удивился Илья, так и не забравшись в палатку, замерев на месте и повернув голову в обратное направление, чтобы и самому разглядеть то, что приковало к себе взор уже не настолько перепуганной девушки, мысленно сумевшей себя убедить в очередной выходке своего не очень разумного друга (человеческий мозг так устроен, что в минуты опасности всегда старается найти более или менее разумное оправдание). – Поверь мне на слово, Кри, я никого больше к нашей «прогулке» не привлекал, – между тем твердил озабоченный юноша, всем своим видом выдавая полное недоумение, озадаченную напряженность и одновременно крайнюю настороженность.