Секретное оружие (сборник)
Шрифт:
Как обрадовалась Леночка!
Она стала поспешно собираться. Потом, вспомнив наставление Пронина, нашла в сумочке записку с телефонным номером Ткачева и позвонила к нему.
– Григорий Кузьмич? Это Ковригина. Лена Ковригина. Помните? Только что звонил Василий Петрович, привез от мамы письмо. Просит прийти в кафе «Националь»…
– Очень хорошо, Елена Викторовна, – ответил ей Ткачев. – Поезжайте. Только, пожалуйста, ничего не говорите Королеву…
Леночка быстро провела гребнем по своим коротко остриженным
– Куда? – нервно спросил Павлик.
– В кафе. Я ненадолго.
– Для чего?
– Нужно, Павлик, нужно.
Павлик насупился.
– К этому… Ну, словом… К этому?
– Да, к этому, – подтвердила Леночка.
– Вольному воля, конечно… – Павлик вдруг вспылил. – Я бы на твоем месте не пошел.
– Почему?
– У тебя несчастье, а ты бегаешь по кафе. Хотя бы из уважения к памяти матери повременила…
Что ж, он был бы прав, если бы с Марией Сергеевной действительно случилось несчастье… А Павлик даже побледнел от волнения.
– Мне это просто непонятно. Ты какая-то бесчувственная. Такое горе… Я до сих пор не могу прийти в себя, а ты бежишь в кафе на свидание с каким-то там… Красишь губы! Прихорашиваешься! Извини, но я начинаю терять к тебе уважение! Иди, иди. Я тоже уйду. Мне здесь нечего делать…
Павлик впервые говорил так резко, и Леночка поняла, что он действительно может уйти.
– Вот что, Павлик, – сказала она. – Я же иду по делу. По очень важному делу!
– Не верю! – воскликнул Павлик.
– Честное слово!
– Я не понимаю, что это за таинственные дела, о которых ты не могла рассказать Марии Сергеевне и не можешь сказать мне… Нет, ты меня извини, но я не верю тебе!
– Послушай, Павлик, я признаюсь тебе во всем, – вдруг решительно заявила Леночка. – Но ты поклянись мне… Дай честное слово, что ты никому ничего не скажешь. Потому что я открою тебе государственную тайну.
Павлик смотрел на нее с недоверием.
– Я открою тебе государственную тайну, – повторила Леночка. – Я никому ничего не говорила, но тебе открою. Не могу видеть, как ты мучаешься. Я верю, ты меня не подведешь…
Она взяла Павлика за руку и тихо сказала:
– Мама жива, ты понимаешь, жива! Ее просто скрыли, ей грозила опасность, и ее спрятали…
Она рассказала Павлику все, что знала сама, рассказала о Королеве, рассказала о беседе с Прониным и его поручении.
Павлик стоял ошеломленный. Он очень уважал и любил Марию Сергеевну. Она заменила ему мать, которую он потерял еще в детстве. Известие о том, что Мария Сергеевна жива, словно бы вернуло и его к жизни. Но уж очень непонятной показалась ему инсценировка ее смерти, фальшивой и ненужной. В ней была какая-то жестокость, что-то садистское…
– А знаешь, Леночка, все равно мне все это не нравится, – морщась, как от боли, сказал он. – Конечно, я не специалист, но думаю, что наша
– Ты так рассуждаешь потому, что ты не специалист, – обиделась Леночка за Королева. – Там лучше знают. Молчи уж!
Она пошла к выходу.
– Сиди и жди меня, я скоро вернусь.
Она ушла…
Нет, Павлику определенно не понравилась вся эта история. Ему захотелось самому взглянуть на Королева. Леночка сказала, что пойдет в «Националь». Почему бы Павлику не поехать туда? На одну минуточку. Взглянуть на Королева и уйти, получить о нем хоть какое-то представление…
Через двадцать минут он уже сидел за столиком кафе и, надо признаться, чувствовал себя не совсем в своей тарелке – он боялся попасться на глаза Леночке.
Он сразу же ее увидел. Сидела она сравнительно далеко, и рядом с нею находился этот самый Королев. Молодой, высокий, но какой-то белесый и, в общем, на взгляд Павлика, в высшей степени противный.
Они тихо и спокойно разговаривали. Павлик почувствовал облегчение. Он сразу понял, что этот человек равнодушен к Леночке. Павлик не мог бы объяснить, как он это понял, но он успокоился.
В это время Королев рассказывал о Марии Сергеевне. Он, как обычно, угощал Леночку пирожными, но в нем чувствовалось какое-то нетерпение, точно говорил он об одном, а думал совсем о другом, находился рядом с Леночкой, а мысли его витали совсем в другом месте.
Леночка посочувствовала даже ему, ей подумалось, что у него какие-нибудь неприятности по службе. Недаром ей не понравился тон, каким говорил Пронин о Королеве.
Сегодня Королев был особенно симпатичен Леночке, хотя бы уж только потому, что привез ей весточку от мамы.
– Хоть и не полагается, но я попросил ее написать, – сказал он, передавая сложенный лист бумаги.
Леночка с нетерпением развернула его. Письмо оказалось немногословным, но это был мамин почерк, это были ее слова, и у Леночки сразу стало легче на душе.
«Дорогая доченька, не беспокойся обо мне, – писала Мария Сергеевна, – все будет в порядке. Держи себя в руках. Мама».
– Скоро увидитесь, – добавил Королев. – Еще неделю-другую, и все будет в порядке.
– Спасибо, – сказала Леночка. – Вы даже не представляете, как мне тоскливо.
Они посидели еще минут пять и простились.
– Вы останетесь? – спросила Леночка.
– Сегодня я провожу вас до метро, – сказал Королев.
Они пошли к выходу.
Павлик замер. Леночка шла прямо на него. Она в упор смотрела на Павлика. Он втянул голову в плечи и проклинал себя за то, что потащился в «Националь». Она сейчас скажет ему что-нибудь такое обидное…
Вот они приблизились к его столику и… прошли мимо.
Через час он позвонил Леночке.
– Ты очень сердишься? – с замиранием в сердце спросил Павлик.