Секретные материалы. Русские файлы
Шрифт:
Пока Попов листал карту, Артём сел на стул, стоявший около изголовья больной. Сергеева отвернулась к стене и почти с головой укрылась одеялом.
– Вы можете разговаривать?– тихо спросил Артём.
Женщина всхлипнула.
Медсестра укоризненно посмотрела на Артёма и подала ей стакан с водой.
– Чёрт возьми!– не сдержался Попов.– Это точно её ЭКГ?
Медсестра оробело кивнула.
– Я ничего не понимаю!
– Хоть лично всех поступающих осматривай!–
Проходившие мимо больные испуганно шарахались и жались к стенам, врачи и медсёстры пристально разглядывали Попова, кто с участием, а кто и со злорадством.
– Никаких следов инфаркта?– поинтересовался Артём.
– Можно выписывать домой.
– Вот что,– Артёму в голову вдруг пришла интересная мысль.– Есть ещё больные в тяжёлом состоянии?
– Есть. Но не с инфарктом, а с циррозом печени. Некий Соловьёв. Наркоман.
Попов довольно хмыкнул.
– Хорошо, что спросили. Я осмотрю его лично.
– Если он умрёт, немедленно звоните,– велел Артём.– И выставите у покойницкой охрану! Кстати, как насчёт камер?
Попов замялся.
– Здание старое, и капитального ремонта ещё не было. Камеры кое-где стоят, но в подвале их нет.
Подстанция скорой помощи располагалась на первом этаже обычного жилого дома.
Свернув с улицы во двор, Артём миновал грозную вывеску «Выезд скорой помощи! Машины не ставить!» , толкнул обшарпанную дверь и очутился в громадной, неуютной комнате, пропахшей борщом и лекарствами.
– Не подскажете, где мне найти Бурякова?– обратился Артём к худенькой девушке в синем форменном комбинезоне, на ходу уплетавшей булку.
– Вон там.
Девушка ткнула рукой куда-то в угол. Там, на кушетке, около аквариума, сидел, уткнувшись в книгу, усталый мужчина лет сорока с небольшим.
– Отдыхаете?– участливо спросил Артём, опускаясь рядом.
Мужчина поднял голову и с недоумением посмотрел на незнакомца.
– Вы Буряков?
– Ну, Буряков,– настороженно подтвердил он.
– Любите современные женские детективы?
Буряков отложил книгу.
– Жена любит,– сухо сказал Буряков.– Я за ней дочитываю. Я вообще-то серьёзную литературу предпочитаю. Кафка, Пруст, Джойс. А вы кто, собственно?
Артём положил на кушетку конверт и подмигнул. Буряков заглянул в конверт, нахмурился и с недоумением посмотрел на Артёма.
– Вам привет от профессора Воронкова.
Буряков захрустел купюрами.
– Я, право, не знаю. Неудобно…
– Берите, вы их заработали.
Буряков нерешительно повертел конверт в руках.
– Как он там?
– Нормально.
Буряков почесал затылок.
– Я, признаться, плохо помню… У него был инфаркт? Инсульт? С чем мы его забрали?
– Его ни с чем. Это за Дубровского.
Артём внимательно
– Дубровский? Дубровского помню. Обширный инфаркт. А Воронкова никакого не знаю.
Буряков вздохнул и протянул конверт обратно Артёму.
– Вы помните, как забирали Дубровского?
– Конечно. У него ещё жена молодая такая, красивая. Ребёнок грудной. Я тогда подумал- трудно им придётся, если он умрёт.
Соловьёв лежал под капельницей. Жёлтая кожа, стеклянный взгляд, обострившиеся черты лица и многочисленные следы от уколов на локтях не оставляли сомнения- это наркоман со стажем. Вот и сейчас он пристально смотрел на забытый медсестрой шприц, лежавший на тумбочке.
Соловьёв облизнул запёкшиеся губы и нервно заворочался.
Внезапно дверь в палату медленно открылась и на пороге возникла девочка лет пяти-шести с игрушечным клоуном, с сочувствием смотревшая на него.
– Мне тоже ставят капельницу,– грустно сказала девочка.– Вам больно?
Соловьёв хищно сузил глаза.
– Очень больно. Ты ведь добрая девочка? Хочешь мне помочь?
Катя кивнула.
– Тогда подойди сюда,– попросил Соловьёв медовым голосом.
Катя нерешительно приблизилась к его кровати. Соловьёв осторожно сел, вынул из вены иглу и погладил девочку по щеке.
– Попов? Знаю. Первый двоечник на факультете был. Розовощёкий толстячок блаженно прищурился, вспоминая молодые годы.
– Шучу! Как он? Всё собираемся встретиться, да никак.
Наверное, кабинеты всех главврачей похожи, как две капли воды: блестящий паркетный пол, казённая мебель с непременным пышным диваном, обтянутым чёрной кожей, да полувысохшая пальма в огромной кадке.
– Собственно… у него неприятности,– сообщил Артём, усаживаясь на диван.
– Неприятности? Серьёзно?
– И связаны они с одним вашим бывшим врачом.
– Та-ак. С каким?
– Работал тут у вас пару лет назад некий Чистяков.
Толстячок задумался.
– Странно. А какого рода неприятности?
– Я не могу вам рассказать, но неприятности серьёзные. Вплоть до увольнения.
– И всё из-за Чистякова?
– Мне сказали, что сюда нельзя полу высохшая ходить. Будут ругаться.
Соловьёв, держа Катю за руку и слегка пошатываясь, спускался по лестнице, ведущей в подвал.
– Не будут, моя сладкая.
Он погладил почти по-отечески погладил девочку по спине.
– Куда мы идём?
– Сейчас скажу.
В подвале не было ни единой души. Соловьёв облегчённо вздохнул и попытался выдернуть клоуна из Катиных рук. Девочка отчаянно вцепилась в своего единственного друга, но Соловьёв в конечном итоге оказался сильнее. Девочка горько заплакала.