Секретные операции абвера

Райле Оскар

В Мезьере мы тщательно обыскали казармы и административные здания. Нигде ни души. Повстречали лишь двух больных брошенных лошадей: одна из них студила рану на ноге в водах Мааса. При обследовании зданий мы обнаружили пару свидетельств о частях, остававшихся последними в казармах Мезьера.

Ближе к вечеру квартирьеры отряда обнаружили большую, чистую гостиницу неподалеку от шарлевильского железнодорожного вокзала. Комнаты в ней и помещения ресторана оказались неповрежденными и в полном порядке. Важно, что в погребах отеля сохранились запасы отличной провизии и напитков. Бежавшие или эвакуировавшиеся хозяева

ничего не успели забрать из своих сокровищ. Целый день отряд обходился без горячей пищи, даже крошки хлеба во рту не было. Ни у штаба, ни у отряда не имелось полевых кухонь. Отряд занимался самообеспечением, насколько это было возможно, или становился на довольствие в первой же ближайшей части. Но где теперь искать эту танковую часть, которая перед нами прошла через Шарлевиль?!

Выдача провизии и вина контролировалась, личный состав предупредили о возможности строгого наказания за злоупотребления. Как у начальника абверкоммандо, у меня были права наложения дисциплинарных взысканий на командира отдельного батальона.

Вскоре в нашем пристанище стало оживленно и уютно. Добрые французские вина делали свое дело. Вражеские самолеты, появившиеся поздним вечером и сбросившие бомбы в непосредственной близости на вокзал Шарлевиля, не смогли испортить общего настроения.

На следующий день выступили на рассвете — необходимо как можно быстрее снова войти в контакт с частями на фронте. Следующим пунктом был город Ирсон примерно в 50 километрах, расположенный по дороге Шарлевиль — Камбре. Во время марша повсюду виднелись свежие следы недавних боев: сожженные дома в деревнях, в полях беспризорные лошади, бездомные собаки и ревущие коровы с распухшим выменем, поскольку их никто не доит. На дороге картины, полные трагизма: колонны за колоннами беженцев из Седана, Шарлевиля и окрестностей. Буквально перед занятием этой местности немецкими войсками они добровольно пустились в бегство или стали эвакуироваться. Но в этот момент их обогнали как отступавшие французские войска, так и следовавшие за ними германские танковые и моторизованные соединения. С детьми и скарбом, на лошадях или машинах люди медленно ползли, измученные и молчаливые, в направлении Ирсон — Камбре. И куда они шли? На фронт? Их было нелегко убедить, что лучше и безопаснее всего им вернуться к родным очагам.

Ирсон также был пуст. Таким образом, у абверкоммандо снова была полная свобода выбора постоя.

Поиск секретной документации в городке оказался безрезультатным. Поэтому я решил оставить в Ирсоне в качестве резерва два отделения, а самому с несколькими группами двинуться в направлении Гиз — Сен-Кантеном, а остальную часть отряда под командой капитана Бургера отправить на Камбре. Однако и эти броски не дали существенных результатов. За Камбре и Сен-Кантеном еще шли бои. Правда, можно было точно установить, какие части противника сражались на этом участке.

Бои на линии Камбре — Сен-Кантен велись упорные и кровопролитные. На полях всюду валялись трупы солдат: вповалку друг на друге немцы, англичане и французы. Боевые действия вынуждали и друзей, и врагов оставлять своих погибших товарищей там, где они были убиты. Никто не заботился об этой армии павших, где друг и враг мирно покоились рядом.

Я с небольшим количеством моих солдат тоже был не в состоянии похоронить их. Мне не оставалось

ничего иного, как собирать документы для донесения в соответствующие инстанции.

Вечером 18 мая все группы отряда сосредоточились в месте сбора в Ирсоне. Меня совершенно не удовлетворили результаты первых трех дней на французской территории. Поэтому я поразился радиограмме, переданной 19 мая службой абвера:

«Продолжайте! Донесения о частях противника, участвующих или участвовавших в боях на определенных участках, очень важны. Пuкенброк».

20 мая из берлинского Центра пришла еще одна радиограмма, не менее неожиданная:

«Бельгийцы переводят нелегалов, содержавшихся до сих пор под арестом в Брюсселе, в направлении Аббевиля. Попытаться освободить любыми способами. Роледер».

Определившись с местонахождением, я прямо в ночь с 20-го на 21 мая выехал из Ирсона в сопровождении всего лишь одной группы под командованием обер-лейтенанта запаса Нибура. К Камбре подъехали еще в предрассветных сумерках. Из-за горизонта, казавшимся столь широким, дома сливались и были едва различимы. Проезжая через местечко, я обратил внимание, что весь транспорт немецких войск укрывался, плотно прижавшись к домам, а у каждого автомобиля выставлен двойной пост. Части явно находились в боевой готовности.

Я со своими людьми продолжил движение в направлении Арраса. Город должен быть взят еще вчера вечером. Через несколько километров подъехали к деревне Маркион. В предрассветных сумерках во многих местах виднелись кучки солдат, которые, скорчившись, прятались за домами. Что это, передовое подразделение?

На выезде из деревни под раскидистым деревом стоял генерал с несколькими офицерами. Я вышел из машины и отрапортовал:

— Майор Райле, начальник абверкоммандо ОКВ IV, следую со спецзаданием в Аббевиль.

— Вот как, у нас пропагандисты? — воскликнул генерал. — Мы ждем танковой атаки.

— Мы не пропагандисты, господин генерал. У меня приказ из службы абвера разыскать и освободить наших сотрудников, арестованных в Брюсселе и перевозимых в Аббевиль.

— Через Аррас вам не проехать. Город снова занят противником. Перед нами ни одной германской части. Лучше разворачивайтесь поживее, пока совсем не рассвело, чтобы понапрасну не попасть в передрягу.

— А есть ли где проезд на Ду, господин генерал?

— Кто сейчас скажет? Рискните.

Мы поискали и нашли дорогу на Ду и оттуда на Аббевиль. На протяжении более чем 100 километров пути мы встретили только одно немецкое подразделение численностью с роту. Проехав его, мы неожиданно натолкнулись на французскую колонну, разоружили ее и взяли солдат в плен. И больше ни одной живой души в окрестностях. Но дорога и примыкающие поля на некоторых участках были усеяны танками и грузовиками. Очевидно, всего несколько часов назад немецкие самолеты расстреляли английские колонны. В некоторых грузовиках за рулем или где их настигла смерть застыли мертвые солдаты. Разоружение ошеломленной французской колонны — двух офицеров и 80 рядовых — вылилось в задержку на несколько часов, поскольку пришлось долго ждать, пока не подошло немецкое подразделение, которому пленные были переданы.