Секреты балтийского подплава
Шрифт:
"...К тому же к концу кампании 1941 г. КБФ располагал незначительными транспортными (...) ресурсами" ("Краснознам. Балт. флот...", 1973, с. 165).
Вот и ответ, сколько транспортов дошло из Таллина: "незначительные ресурсы".
В очерке Н. Михайловского "Огненная купель" (см.: "В центре циклона", Лениздат, 1987, сс. 235-244) говорится, что из всех торговых судов в Таллинском переходе до Кронштадта добрался только старенький лесовоз "Казахстан".
"Казахстан" входил в состав 2-го конвоя ("Боев. лет.", с. 109) и был брошен кораблями
Удалось пресечь панику и в течение нескольких часов ликвидировать пожар (бомбежки не прекращались). В сумерках приткнулись к островку Вайндло и сошли на берег. Полковник Потемин сформировал из 2 тысяч бойцов и командиров полк и организовал оборону острова. Через несколько дней "Казахстан" отвели в Кронштадт. Героические действия команды судна под руководством помощника капитана Загорулько были отмечены в приказе Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина от 12 сентября 1941 года (Там же, с. 112). Дальше начинается непонятное. Писатель А. Зонин, участник событий на "Казахстане", после войны написал роман, где рассказал о трагедии и подвиге "Казахстана" (судно имело в романе вымышленное название). За это Зонин получил 25 лет каторжных Работ. Роман был изъят и уничтожен. В течение десятилетий о "Казахстане" было запрещено упоминать. Очевидно, что Зонин сильно задел чьи-то "высокие" интересы.
С "Казахстаном" связаны по меньшей мере две тяжкие загадки. Флотская молва утверждает, что на "Казахстане" шел из Таллина в Кронштадт какой-то высокий чин из политуправления флота. Когда судно запылало и потеряло ход, за "чином" (персонально) прислали катер. "Чин" сбежал так шустро, что бросил в каюте дорогое кожаное пальто, а в его кармане личное оружие. И безвестный матрос надел генеральское кожаное пальто, вышел с пистолетом в руке на палубу и властными железными распоряжениями остановил панику, заставил людей начать тушить пожар...
Писатель Н. Михайловский (тоже участник Таллинского перехода, тонувший на "Виронии") через 40 лет разыскал этого матроса из легенды. Его фамилия Аврашов, звать Алексей Григорьевич. Войну прошел на торпедных катерах, был тяжело ранен. А в начале войны служил шофером в штабе флота, и на "Казахстан" прибыл со своим легковым автомобилем. В части, касающейся матроса, чужого кожаного пальто, пистолета,— всё в легенде оказалось правдой.
Другая половина легенды скрылась в "цензурных неясностях". Аврашов явно прибыл на борт "Казахстана" не один, а привез своего "шефа", на это указывает деталь: матрос-шофер спит в каюте коменданта судна. И легковой автомобиль Аврашова погрузили на борт, а десятки машин начальства сожгли в Таллине на причале. Тут же в очерке Михайловский цитирует письмо Александра Зонина. В письме говорится, что на "Казахстане" отплыл из Таллина "уполномоченный Военного совета КБФ полковой комиссар Лазученков".
Спасением "Казахстана" командовали полковник Потемин, полковник Скородумов,
Вторая загадка трагедии "Казахстана": нигде в книгах не приводится фамилия капитана судна.
Флотское предание говорит, что при взрыве бомбы на мостике капитан был ранен и выброшен за борт, его подобрал катер. Капитана доставили в Кронштадт, в госпиталь. А через несколько дней капитан, по приказу комфлота Трибуца, был изъят из госпиталя, судим трибуналом и расстрелян...
Чтобы лучше понять масштабы трагедии, совершившейся 29 августа 41-го на небольшом пространстве меж Вайндло и Гогландом, где гибли брошенные флотом четыре конвоя, нужно прибавить, что корабли Кронштадтского специального отряда прикрытия капитана 2 ранга И. Г. Святова за десять дней с 29 августа по 7 сентября спасли и доставили в Кронштадт 12 160 человек ("Краснознам. Балт. флот...", 1973, с. 92). Историк профессор В. Д. Доценко приходит сегодня к выводу, что в Таллинском переходе погибли от 12 до 14 тысяч человек ("Флот. Война. Победа...", 1995. с. 69).
Что до потерь боевых кораблей в катастрофе, именуемой "Таллинский переход", в умах юбилейных адмиралов вроде Поникаровского господствует утешительная арифметика Трибуца: потери небольшие, 13 процентов. Это очень удобная для чиновного благополучия арифметика. Пусть читатель представит один линкор в сопровождении 99 катеров. Враги утопили линкор, а 99 катеров остались на плаву. По логике адмиралов Трибуца и Поникаровского, потери — всего один процент.
Приметьте, что когда речь идет о потерях германского флота или флотов наших союзников, наши историки ведут счет непременно в суммарном водоизмещении — десятки, сотни тысяч тонн.
Если речь о наших потерях — считают исключительно "по вымпелам".
По водоизмещению один эсминец типа "7" равен 140 торпедным катерам типа "Г-5", или 43 охотникам типа "МО-4", или 4 сторожевым кораблям типа "Ураган".
У эсминца 4 орудия 130 мм и 2 орудия 76,2 мм — у сторожевика 2 орудия 102 мм. Эсминец мог разом выстрелить 6 больших торпед, сторожевик — 3 малых. То есть, считать боевые корабли "кучей" — бессмыслица.
Профессор военной истории каперанг Мрыкин назвал меня "дремучим невеждой". Попробую, как положено Иванушке-дурачку, сделать работу, которая не под силу профессору Мрыкину. Беру "Боевую летопись ВМФ. 1941-1942 гг." (заметьте, что дальше 42-го года боевая летопись флота не продвинулась — в Генштабе перепугались и тем, что опубликовано), смотрю на сс. 108-110 список кораблей и судов, вышедших 28 августа 1941 года из Таллина и Палдиски в Кронштадт.
В трех отрядах кораблей (отряд главных сил, отряд прикрытия и арьергард) и четырех конвоях насчитываются: 1 крейсер, 2 лидера, 10 эскадренных миноносцев, 11 подводных лодок, 8 сторожевых кораблей, 25 тральщиков, 3 канонерских лодки, 66 катеров различных видов и типов и 44 транспорта и вспомогательных судна. О потерях транспортов я писал выше. Большие транспорты погибли все. На плаву остался (и то случайно) сгоревший наполовину, развороченный бомбой "Казахстан". Из 13 больших боевых кораблей погибли 5. Из 5 больших подводных лодок погибли 2. Из 102 малых кораблей погибли 8. И все это — лишь за три часа "успешной операции командующего вице-адмирала Трибуца".