Секреты для посвященных
Шрифт:
— Что это?
— Дар американца… Галстук с эмблемой фирмы. А я ему подарил твою майку с надписью «Миру — мир». Этим все и кончилось. Тогда о перестройке еще и речи не было. Так что заводить разговор о совместном предприятии просто не имело смысла.
— А сейчас?
Лицо отца помрачнело.
— После этой статьи? Боюсь, как бы в металлолом не сдали. У нас же как — газета выступила, значит, давай реагируй.
Вячеслав задумался.
— Скажи, отец… Американец высказал свое мнение о буре устно или письменно?
— И
— А у тебя этот письменный отзыв имеется?
— Зачем он тебе?
— Авось пригодится.
Но воспользоваться этим отзывом Вячеславу не удалось. События развивались так. С помощью друзей-коллег, работавших в других редакциях, удалось узнать: автор, порочащий изобретение отца, скрылся за псевдонимом. Вячеслав, опять же не без помощи друзей, установил подлинную личность автора. Им оказался работник Внешторга некий Зюзин.
Недолго думая Вячеслав созвонился с Зюзиным и отправился к нему во Внешторг.
Зюзин сидел в небольшом, по современно отделанном кабинете. Темные лакированные панели. Золоченые светильники. На полу мягкое ковровое покрытие. Мебель — стильная, на столе четырехугольный стакан из темного стекла, стопки разноцветных листков «Для заметок», золоченая ручка, прикованная такой же золоченой цепочкой к прибору, где рядом с часами еще два крайне необходимых для работы предмета — барометр и компас. «Подарки фирмачей», — мысленно отметил Вячеслав.
— Еще два дня, и вы бы меня не застали.
Молодому, с иголочки одетому внешторговцу не терпелось сообщить посетившему его корреспонденту о планетарном характере его деятельности.
Вячеслав с неприязнью окинул взглядом этого человека, начиная с набриолиненной головы с прямым, выведенным точно по линейке пробором до крупных золотых запонок на выглядывавших из рукавов манжетах полосатой рубашки и перстня с печаткой на толстом пальце. Сказал:
— А куда собрались, если не секрет?
У Зюзина сверкнули глаза. Небрежно бросил!
— В Гонконг.
— Ну и жизнь у вас.
— Не жалуемся. Кофе? Гранулированный, фирмы «Jacobs».
Вячеслав решил брать быка за рога. Повинуясь внутренней интуиции, спросил:
— Вам приходилось вести переговоры с иностранными фирмами, продающими буровую технику?
Зюзин с удивлением поглядел на гостя. Поморщился:
— Это секрет, но вам скажу. Да. Это входит в мои служебные обязанности.
Вячеслав почувствовал, что обретает под ногами все более твердую почву.
— Но, к сожалению, переговоры по заключению контракта до конца довести не удалось? — Он скорее утверждал, нежели спрашивал.
— Да, контракт сорвался… Из-за… Впрочем, это неважно.
— Из-за вибробура? — Вячеслав уже не сомневался в правильности своей догадки.
На мгновение лицо Зюзина выразило растерянность:
— А вы откуда знаете?
— Нетрудно догадаться. Ведь статья в «Экономисте» принадлежит вашему перу.
— Постойте! —
Вячеслав ответил:
— Да, это мой отец. Я не собираюсь, как некоторые, скрываться за псевдонимом. Причем действую вполне бескорыстно. А вот почему вас так раздосадовал срыв контракта? В чем здесь, так сказать, ваш личный интерес?
Зюзин сначала побледнел, потом покраснел. «Вот оно, — пронеслось у него в голове. — Не надо было писать эту проклятую статью. Бес попутал». Но вслух сказал ровным голосом, в котором звучал металл:
— Я буду на вас жаловаться, Грачев. Вы используете служебное положение в личных целях. Это вам так не пройдет.
Зюзин поднялся с места. Взор его горел праведным гневом. Но холодная струйка пота неприятно скользнула меж лопаток, а в ногах появилась ватная слабость.
Когда Грачев вышел, Зюзин не сел, а упал в свое кресло.
Жизнь, как зебра, идет полосами. Вслед за белой обязательно следует черная. Хорошо все-таки, что белые тоже иногда встречаются. После выхода в свет номера «Радуги» с репортажем «Неопознанный летающий объект» в редакцию повалили письма. Вячеслав лично помогал смазливым девушкам из отдела писем таскать к лифту бумажные мешки с откликами на его статью. На редакционной летучке статью Грачева решили вывесить на доску лучших материалов.
В редакции молодежного журнала «Светлячок» его встретили с распростертыми объятьями. С ходу приняли для печати два очерка, написанных по материалам его поездки в Сосновский леспромхоз. Первый Вячеслав назвал «Плакала Саша, как лес вырубали…» Второй — «Опасное лето». Оба очерка в «Светлячке» быстро опубликовали. Они тоже имели успех. Вячеслав ходил по редакционным коридорам, задрав нос.
И вдруг — скандал. В редакцию пришли опровержения. Причем сразу три. И все касались Вячеслава. Для обсуждения опровержений главный распорядился созвать редколлегию. Вячеславу предстояло держать ответ за содеянное.
Подталкиваемый сзади секретаршей, он шагнул на арену «цирка», где его уже поджидали разъяренные «звери». В глаза ударил яркий свет. Включены люстра, бра, настольная лампа, яркий свет отражался в хромированных деталях напольного вентилятора, в цейсовских стеклах редакторских очков. По всему видно, главный гневается. На Вячеслава не смотрит. Седые брови сведены к переносице. Любимая трубка отброшена в сторону, пальцы гневно барабанят по столу.
— Вот прочтите! — хмуро произносит главный редактор и бросает Вячеславу мелко исписанный листок. Подхваченный потоком теплого воздуха вентилятора, он парашютирует и плавно опускается на ковер. — Извините… — недовольно бормочет главный. Он хоть и рассержен, но о правилах вежливости не забывает.