Секреты для посвященных
Шрифт:
Нет, он сейчас не может об этом думать. Спать. Спать. Тяжелые веки смыкаются. Подлинное значение случившегося, размеры грозящего краха откроются через час-полтора, когда сковавший Гринько сон отпустит его. И его знаменитый мозг заработает мощно вновь, просчитывая и отбрасывая варианты, пока не останется только один-единственный вариант: отправиться к невзлюбившему его генерал-лейтенанту Волкову и, испытывая жгучее чувство стыда и унижения, признаться ему в своей ошибке.
Капитан Немцов выслушал долгий рассказ Вячеслава о приключениях в леспромхозе Сосновском со скорбным видом учителя, для которого
Вячеслав рассердился:
— Я вижу, вам все это до лампочки. Так зачем же я…
Немцов поднял на него холодный взгляд выпуклых серых глаз, ответил:
— Нет, почему… Я слушаю внимательно. Продолжайте.
— Я уже кончил.
— Да? — равнодушно поинтересовался капитан.
— А чего вы ждете от меня еще?
Немцов постучал неочиненным концом карандаша о стол и неожиданно улыбнулся:
— Выводов.
— То есть?
— Мне интересно узнать ваше мнение. Какое отношение имеет к полигону все то, что произошло в Сосновском леспромхозе?
— А вы полагаете, что не имеет? Ну, тогда до свидания. Приятно было познакомиться.
Вячеслав поднялся со стула.
— Сядьте! — строго произнес Немцов. — Судя по вашим словам, Константин Барыкин подозревается в совершении уголовного преступления и находится в розыске. Ваш долг сообщить о его появлении в милицию. Это ведь их дело — ловить беглых преступников. У нашей службы совсем другая задача.
Вячеслав приподнялся:
— Охранять полигон? Ну, тогда я иду в милицию.
Но Немцову явно не хотелось расставаться с Грачевым. Он играл с ним, как кошка с мышкой.
— Вы утверждали, что преступников было двое. Второй тоже скрылся?
— Да.
— Но здесь вы, как говорите, встретили одного. А где, интересно, второй?
— Мне тоже интересно. Но откуда мне знать?
— От Барыкина. Что вам мешало подойти к нему и поинтересоваться… Вам зачем от него прятаться? Или вы его тоже опасаетесь?
— Я вас понимаю. Вам бы хотелось, чтобы я выполнил за вас вашу работу. Я подошел к Барыкину, он от радости бросился бы мне на грудь и все чистосердечно доложил: сколько их, куда идут, зачем и когда будут?
Немцов молчал, поэтому Вячеслав решился высказать свои предположения:
— Похоже, что вы располагаете какими-то сведениями, которые побуждают вас отнестись к моему рассказу с большей серьезностью, чем вам хотелось бы. Вот вы меня и удерживаете. — По выражению глаз капитана Вячеслав понял, что попал в цель. — Так, может быть, вы все-таки решитесь приоткрыть мне вашу страшную тайну? В таком случае я, это не исключено, смогу дать вам полезный совет. А без этого ничего не выйдет. Мы будем топтаться на месте.
Капитан Немцов еще немного поколебался:
— Ну, хорошо. В конце концов, вы не просто журналист, а личный гость командующего. И предупреждены о необходимости хранить тайну. Ну, так вот. Мы получили оперативные данные, что к нам направляются незваные гости. Сколько их, мы не знаем.
— Скажите, а ваш полигон достаточно хорошо охраняется?
Капитан ответил вопросом:
— А вы как думаете?
— Я думаю, не так, чтоб очень, — с вызовом ответил Вячеслав. — Вместе с городом полигон занимает большую площадь. Ее не обнесешь железным забором или колючей проволокой. Сюда приезжает много людей: командированные, тут бывают почтальоны, врачи,
Немцов смотрел на Вячеслава с интересом.
— Ого! Воображение у вас, что надо… Вам бы не в журнале работать, а у нас. Ну и что бы вы сделали для усиления охраны объектов, если бы были на нашем месте?
— Во-первых, охранял бы оба объекта — город и полигон — отдельно. Там, на точках, колючая проволока, прожекторы, вооруженные посты. Здесь, в зоне города, строжайший контроль на железной дороге, на автостраде. Ввел бы пропуска посещения: кто когда прибыл, с какой целью, к кому, на какое время, когда должен оставить город. Строго следил бы за отметками в пропусках. Ну и… призывал бы к бдительности всех живущих, включая школьников. Увидел постороннего — сигнал.
Немцов усмехнулся:
— Допустим, что мы затеем всю эту кутерьму, но даст ли это нам стопроцентную гарантию того, что незваный гость сюда не пожалует?
Вячеслав задумался:
— Пожалуй, нет. Хотя это и трудно, но вполне возможно заслать в город и поселить здесь своего человека. А он уж найдет возможность принять и спрятать гостя.
Глубокие вертикальные борозды прочертили лоб капитана. То, о чем говорил Вячеслав, было недалеко от истины, вызывало тревогу.
— Вот что, Вячеслав Миронович, — сказал Немцов. — За то, что пришли к нам, спасибо. Но уж если решили говорить, то говорите всю правду. До конца. Никакого Барыкина вы в толпе, конечно, не видели. У нас и толпы-то нет. Да и не появился бы он днем на улице. Он же в розыске, а это значит, его фотографии у каждого милиционера. О предполагаемом визите Барыкина вам сообщил кто-то из местных. Кто? Мы должны знать.
Вячеслав вздохнул. Второй раз в жизни он пробовал выгородить Раису Сметанину, и во второй раз это ему не удалось.
— Об одном прошу, капитан, — сказал он. — Не трогайте эту женщину…
— Ага, так значит это женщина! И уж конечно молодая и красивая. Иначе вы вряд ли стали бы так ее оберегать.
— Учтите: она сама обратилась за помощью, и мне очень не хочется, чтобы у нее были неприятности.
— Неприятности? Какие?
— Например, у вас может появиться желание выдворить ее из городка. А она между тем дорожит своей работой.
— Выдворить? Да что вы? Мы с этой красавицей так легко не расстанемся. Тем более, если она дорожит своей работой.
— Но обещайте, что проявите по отношению к ней всю возможную деликатность.
— Обещаю. Итак, кто она?
— Дежурная «нулевки» Раиса Сметанина. Но помните, вы мне обещали…
— Да, да, — рассеянно пробормотал Немцов. Видно было, что мысли его уже переключились на другое.
После ухода московского журналиста капитан Немцов несколько мгновений сидел в неподвижности, обдумывая услышанное. Для него, человека военного, привыкшего регламентировать и свои поступки, и свои высказывания в тех пределах, которые четко определяли устав и субординация, свободные умозаключения журналиста, сама небрежная манера, в которой велся разговор, показались ему излишне вольными. «Забавный парень, — подумал он. — Всё-то знает, обо всем берется судить».