Секреты крылатых слов и выражений [СИ]
Шрифт:
Колдун велит палец булавкой уколоть, кровью на тряпицу капнуть, тряпицу в землю закопать. Сам же, заклятие прочитает:
Талант–таланток
Убегай без порток.
В землю заройся.
Листвою укройся.
Вздохнёт крестьянин вольготно. Слава Богу, ничего не хочется, ничто душу не свербит. Живи себе, радуйся.
ТАНЦЕВАТЬ ОТ ПЕЧКИ
Хорошо с мороза вбежать в избу и сразу к печечке. Прижаться к ней спиной, затылком, ладонями. Стоять и чувствовать, как тепло под ватник заползает.
Вот,
А на столе плошечка щей парит…
Поел, закурил папироску. Прошлёпал босыми ногами опять к печи и, скок на лежаночку.
Лежишь, куришь. Пепел в пустую баночку потряхиваешь.
Зима…
ТИПУН ТЕБЕ НА ЯЗЫК
Законов, оставленных великим Чигисханом своему народу, было немного, но выполнялись они неукоснительно.
Не теряй оружие. Не прелюбодействуй. Не мочись в воду. Не колдуй. Не посягай на чужую добычу.
За неисполнение полагалась смерть.
Существовали провинности, за совершение которых кара была не столь суровой.
Украл барана, получи 200 ударов плетью. Напился четыре раза в течение месяца, посиди неделю, закопанным по шею в песок. Раздражаешь товарищей болтовнёй, носи весь поход «тийп» на языке.
Вот, на последнем, задержимся особо.
Представьте себе отряд кочевников, скачущих через степь. Солнце голову печёт, мошки жалят, попа от седла болит, лук по спине колотит. А сосед твой трещит без умолку. А о чём говорить–то? Книг он не читал. Новостей никаких не знает, да их и быть не может. Вот и пересказывает в тысячный раз, как он в детстве лишаём болел. Или, что однажды ему гора плова приснилась. День говорит, второй, третий.
Выхватить бы саблю, да рубануть его с плеча… Нельзя. Закон не велит.
«Тийп» («замок», монг.), или, как его называли на Руси, «типун» представлял собой тонкое кольцо размером с наручный браслет. Вставлялся он в язык говоруна, обрекая того на молчание и жидкую пищу.
В летописях можно найти упоминание о князе Всеславе Тверском, славящимся своим красноречием, который дважды ездил в Орду «добывать ярлык на княженье Московское».
И оба раза возвращавшимся оттуда с типуном на языке.
ТРУБКА МИРА
Что делает матрос во время шторма? Проклинает стихию; молится всем известным ему богам; привязывается к мачте; откачивает воду из трюма или мечется по палубе.
А, капитан? Капитан — постоянен, невозмутим и несокрушим. Стоит на мостике. Одна рука сжимает перила, другая — заложена за спину. Фуражка надвинута на глаза, шарф развевается, в зубах трубка.
Вот об этой самой трубке и рассказ…
Случилось так, что во время шторма, свирепый девятый вал свалил Капитана, стоящего на мостике, и унёс собой в пучину его трубку. Казалось бы, унёс и унёс —
Однако, не тут то было! В первый же рейс, как только засверкали молнии и вспенились первые валы, Капитан взобрался на мостик. Огляделся гордо и спокойно, фуражку потуже натянул. И, только трубку зубами прихватил, та возьми, да и хрустни! Выругался Капитан, да делать нечего. Так и пришлось ему с огрызком во рту со штормом сражаться.
В порту, команда все лавки обошла и отыскала Капитану самую крепкую трубку. Чубук костяной, а мундштук — красного африканского дерева, медными кольцами охвачен. Кури её, грызи, кусай, хоть гвозди забивай…
Увы, и эту Капитан перекусил.
А по береговым тавернам уже морячки посмеиваются. Мол, есть такой Капитан, что каждый рейс по десять трубок съедает. И кличку обидную придумали — Грызун.
Что делать?
Курить бросить, так, ещё пуще засмеют.
Заказать стальную трубку? Одна мука с ней.
Папиросы начать курить? Табак жевать?
Начал наш Капитан о нехорошем подумывать, да ром у себя в каюте пить. День фрегат в порту стоит, второй, третий.
Заволновались старые матросы. Жалко им Капитана. Спустились на берег, пошли по тавернам у портового люда совета искать. И нашли!
Оказалось, живёт неподалёку Бабка, что за серебряную монету верный совет даёт, а за две — любую порчу снимает.
Привели старые матросы к ней Капитана.
Пошептала Бабка, бросила на стол карты, задумалась. Затем налила Капитану плошку зелья, пей, мол. Выпил тот и уснул крепким сном. А Бабка, хвать из передника клещи и коренной зуб у Капитана и выдрала. Вскочил тот от боли, не поймёт, что с ним, а Бабка посмеивается.
— Сунь–ка теперь, родной, в рот трубочку.
Вставил Капитан мундштук в дырку, где раньше зуб был. Грызи теперь, кусай — целёхонька трубочка будет.
Расцеловал он старуху на радостях. Золотом одарил и на фрегат с собой взял. Целый день катал бабку по заливу. Палили из пушек, кормили чаек, ловили рыбу, угощались горячим грогом.
А наутро, ушёл корабль в море. На мостике капитан. В зубах трубка.
УЗНАТЬ ПОДНОГОТНУЮ
Конец ноября. Всё утро сыпал мелкий злой снежок. Тушил сторожевые костры караульных. Собирался в пушистые шапки на зубцах Кремля. Выбеливал дороги и дворы.
Пришедший ещё затемно, Малюта Лукьянович скучающе поглядывал на узкое слюдяное оконце, прорубленное под самым потолком, пытаясь понять, не распогодилось ли. День близился к полудню, а здесь, в Тайном Приказе, багровая полутьма с отблесками тлеющих углей.
Наверху, тяжело бухнуло, и в открывшийся проём двери, заглянуло не по ноябрьски яркое солнце. Сутулясь, в дверь ступил дородный молодец в клюквенном кафтане, таща за собой мужичка. Остановился, отряхнул пленника от снега и лёгко подтолкнул к лестнице. Тот, пытаясь удержаться на ногах, мелко засеменил вниз, нелепо взмахнул руками и, упав, поехал вниз на брюхе.