Секреты прессы при Гобачеве и Ельцине
Шрифт:
— Считается, что у нас очень мощные личные и государственные собрания.
— Можно прозондировать проблему с точки зрения количества названий выпускаемой литературы. Как показывает статистика, количество изданий, как в зеркале, отражает периоды подъема или спада в духовной жизни. Рост приходится на период нэпа — с 1925 до 1931 года (от 32,3 тысячи до 54,6 тысячи) и годы хрущевской оттепели в 1955–1962 годах (от 54,7 тысячи до 79,1 тысячи). А резкий спад числа изданий приходится на годы нарастания сталинских репрессий — от 54,6 тысячи в 1931 году до 37,6 тысячи в 1937 году.
— А в годы перестройки?
— В 70-е годы мы в лучшем случае топтались на месте. Был, правда, отмечен и небольшой рост. Но затем книжную политику вплоть до настоящего
Я не могу понять того безмятежного спокойствия, с которым общество, почивающее на лаврах „самого читающего“, взирает на нищенский рацион и издательскую полиграфическую базу, на которые нас обрекла командно-административная система. Напомню еще раз, что по объему производства бумаги наша великая страна, занимающая 1-е место в мире по территории, обладающая самыми большими лесными массивами, находится лишь где-то в пятом десятке. По некоторым данным, имеющиеся мощности в СССР позволяют перерабатывать лишь 12 процентов заготовляемой древесины, в то время как в развитых странах Запада — до 50 — 70 процентов. Планируемые же темпы прироста составляют порядка 5 процентов в год. С этим никак нельзя мириться».
Для представителя советской элиты одним из показателей руководящего положения, одной из вожделенных привилегий всегда была возможность регулярного получения «книжного списка». Причем вероятность обладания персональной государственной машиной с водителем или государственной бесплатной квартирой, или бесплатной на всю семью путевкой на курорт зачастую оказывалась выше, чем получение раз в месяц заветного списка книжных новинок. Достаточно было лишь отметить на полях желаемые книги и передать куда следует список с нужной, действительно символической суммой денег — и все в порядке.
До лета 1991 года чуть ли не каждое уважающее себя ведомство имело для своего руководства свой собственный канал снабжения книгами. Один «список книжных новинок» получали сотрудники ЦК КПСС и прочих сугубо партийных учреждений, другой список получали руководители высшего и среднего звена в Совете министров СССР, а также члены коллегий министерств и государственных комитетов СССР, народные депутаты СССР. Независимые ни от кого службы книжного снабжения имели также генералитет Советской армии, Академия наук СССР, Союз писателей СССР, руководящие кланы в областях, округах, союзных и автономных республиках.
Драма заключается в том, что три с лишним сотни тысяч советских библиотек снабжаются новыми книгами по остаточному принципу. Им зачастую перепадает то, что никому не надо.
Обществу нужны книги тысяч, а не десятков наименований
На прилавках (точнее, под прилавками) московских книжных магазинов впервые появилась недавно Книга рекордов Гиннесса в русском переводе. До 1988 года эта безобидная с идеологическо-охранительной точки зрения энциклопедия никогда у нас не издавалась, а отдельные ее западные экземпляры хранились в спецхранах двух-трех национальных библиотек. Причина?… В верхах не нравились специфические «рекорды» русских, перечисленные в этой книге. Без книги Гиннесса еще можно обойтись.
С Библией, Кораном и прочей религиозной литературой нам помогал Запад — миллионные тиражи этих книг на русском и других языках, направляемые нам бесплатно (хотя наши верующие вынуждены покупать эти книги), с трудом, но все же проникали через заслоны на границе СССР.
А как жить в многонациональной стране без словарей? Любой нацмен (т. е. представитель национальных меньшинств, нерусский человек — на сленге русских), имеющий высшее образование, не отказался бы купить за любую цену двуязычный словарь, без которого обходиться очень трудно. Речь идет не об англо-русском, русско-английском и подобного рода словарях для знатоков иностранных языков. У нас они достаточно часто издаются. По свидетельству
Александр Солженицын собственноручно подготовил словарь русского языка, в котором собрал многое из того, что было утеряно. Армянская и украинская диаспоры во всем мире позаботятся, конечно, о том, чтобы не дать угаснуть родной культуре. Армянские и украинские, а также прибалтийские (литовские, латышские, эстонские) словари будут. А о грузинах кто позаботится? Или о коренных жителях десятков российских автономных республик и областей? Здесь просто образовалась пустыня, вместо национальной культуры сплошная русификация произошла.
Хорошо, конечно, что вклад Александра Солженицына будет использован при создании 20-томного словаря современного русского языка, первые тома которого уже выходят из печати. Соединенные Штаты Америки помогут нам в реализации многообещающего международного проекта: выпуске Русской энциклопедии. Содействие нам со стороны США и Солженицына в издательской сфере — ну что может быть еще более фантастическим? Предложи публично такую идею еще 3–4 года назад любой советский гражданин (кроме Андрея Сахарова) — и место в советской психбольнице ему нашли бы моментально, без всякого суда и следствия, прямо на работе бы взяли, до дому он уже не дошел бы.
Учрежденное советско-американским фондом «Культурная инициатива» акционерное издательство намерено выпустить в 1996–2000 годах 50-томную Русскую энциклопедию, а начиная с 1991 года выйдут в свет «промежуточные» энциклопедии, среди которых будут предметные (Философская, Экономическая, Словарь русских святых и т. п.) и региональные (Уральская, Кавказская, Байкальская и др.).
Конечно, много разнообразных сведений о русских содержит Большая Советская Энциклопедия. Но даже в ее последнем 30-том ном издании молчанием обойдены имена тысяч и тысяч выдающихся русских людей, репрессированных за 70 лет советской власти, выехавших за границу или умерших в безвестности в СССР. Итак, есть надежда, что когданибудь русскому народу вернут историческую память, помянут добрым словом знаменитых русских, прославившихся на Западе. Ведь и сегодня в СССР практически не известны не то что работы, но и даже имена тех, кто упомянут в таких солидных трудах, как двухтомная «Библиография русской зарубежной литературы» (американка Людмила Фостер издала эту книгу в США в 1970 году) и в издании Славянского института в Париже «Русская эмиграция. Журналы и сборники на русском языке. 1920–1980», опубликованном в 1988 году.
Лучшим в СССР энциклопедическим словарем так и остался выпущенный… 100 лет назад, еще в эпоху царской России, словарь Брокгауза и Эфрона, полиграфическое исполнение которого и сегодня восторгает. Идя навстречу читательскому спросу, наши предприниматели выпустили к концу 1990 года факсимильное, репринтное издание первых десяти из 6 томов упомянутой энциклопедии Брокгауза и Эфрона — малым тиражом, но за бешеные деньги. Покупатели на модный раритет ведь всегда найдутся.
Подобно картинам на Западе, книга в СССР являлась формой вложения капитала, не менее выгодной и куда более безопасной, чем покупка золота. За драгоценностями ведь охотятся воры — ни один советский банк не брал на хранение ценности у частных лиц, — а книги крадут реже. А может быть, уголовный люд подозревает, что читатели перестанут покупать однотомный Советский энциклопедический словарь (СЭС), так как даже во французской аналогичной однотомной энциклопедии «Кид» есть много сведений об СССР, которых в СЭС нет и в помине.