Секреты утра
Шрифт:
Комната была словно законсервированная оставившими ее в один день жильцами, на зеркале лежали гребни, пудреницы, пуховки и другие дамские принадлежности, не убранные по местам и оставленные на поругание пыли. Одежда все еще висела на вешалке, и пара ботинок стояла возле кровати, с одной стороны женские, с другой мужские. Мне казалось, что я нагло вторглась в чужую жизнь.
Я была уверена, что это помещение служило спальней мисс и мистер Буш.
Выйдя из комнаты, я отправилась по коридору вниз и увидела по правой стороне открытую дверь, совершенно
В центре комнаты стояла кровать, на которой спала мисс Эмили. Она походила на труп, в свете керосиновой лампы ее кожа казалась мертвенно-белой. Возле кровати стояла зажженная керосиновая лампа. Железная леди как ребенок боялась темноты.
В ужасе я отступила по коридору, открыв следующую дверь, нашла за ней спящую без одежды Шарлотту, она лежала свернувшись клубком с открытым ртом. Ее длинные распущенные волосы были разбросаны по подушке. Кроме комнаты родителей, больше похожей на музей, ничего, чем можно объяснить запрет на мое посещение западного крыла, я пока не обнаружила.
Подняв керосиновую лампу повыше, я заметила напротив Шарлоттиной еще одну дверь, поменьше остальных. Прислушавшись и не обнаружив подозрительных звуков, я попробовала открыть ее, но дверь оказалась запертой. Что за ней? Я попыталась нажать сильнее, и она наконец поддалась.
Включив ярче лампу, я смогла разглядеть в комнате живопись на стенах. На картинах неплохо были изображены животные, плантация, как я догадалась, Медоуз, но вся в деревьях и цветах. Я обнаружила шкаф с детской одеждой и коляску, в которой лежал ребенок. Мое сердце забилось сильнее, я подошла ближе.
Почему я никогда не слышала его крика, почему его держат взаперти? Чей это ребенок? Я подошла еще ближе к коляске и приоткрыла розовое одеяло… Это была кукла!!
– Как ты посмела сюда войти! – услышала я голос мисс Эмили и чуть не уронила лампу.
Повернувшись к двери, я увидела ее в ночной рубашке, с распушенными волосами и лицом, перекошенным от гнева.
– Как ты посмела нарушить мой запрет?
– Я хотела узнать, о каком младенце рассказывает Шарлотта, я хотела…
– У тебя не было никакого права, – перебила тетушка, – это не твое дело, – она подошла ближе, глаза горели гневом, шея была напряжена и при каждом слове так дрожала, что казалось, скоро лопнет. Она напоминала смерть, серая кожа, гнилые зубы и красные глаза. Страх лишил меня голоса, холодная волна прокатилась по спине.
– Я… Я не хотела беспокоить вас вопросами, но…
– Но ты заинтересовалась, – кивнула мисс Эмили, – как Ева плодом древа Познания, хотя ей и запретили его вкушать. Ничего не изменило тебя, ни работа, ни воскресная молитва, ни мои лекции, ты всегда будешь оставаться грешницей.
– Я не… – с трудом проговорила я, – я не хотела…
– Ты хотела найти дьявола, я понимаю, что тебя интересует, – усмехнулась тетушка, – тебя выдают глаза, и ты нашла ад.
– Я не понимаю.
– В этой комнате жил ребенок, пока не отправился в ад.
– Умер? Ребенок? Чей
– Самого дьявола, – ответила она, – Шарлотта дала ему жизнь, но дьявол вдохнул душу.
– Что вы говорите?
– Я говорю, потому что ни от кого, кроме дьявола, она не могла забеременеть. Шарлотта один день, внезапно… понимаешь? – Она пристально посмотрела на меня. – Я понимала это, и когда она родила, мне хватило одного взгляда, чтобы убедиться.
– Вы сказали ей, что он чересчур много слышит? – догадалась я.
– Да, – ответила она. – Но, к счастью, он не выжил.
– Что вы сделали? – Сердце мое билось так, что я с трудом слышала свои слова.
– Ничего, но Бог внял моим мольбам, и одним поздним вечером… – В ее глазах промелькнула радость. – Но моя жалкая сестра, этот получеловек ничего не понял. И тогда я позволила ей мечтать. – Эмили обвела взглядом комнату.
– Это жестоко, – я посмотрела ей прямо в глаза. – Вы думаете мой ребенок – плод греха? Именно поэтому, вы заставляли меня выполнять непосильную работу и заставили выпить ведро касторки и морили голодом! Вы сумасшедшая идиотка, – я кричала, не давая вставить ей ни слова. Но она перебила меня.
– Ты высказалась! Выйди вон! – скомандовала она, я начала отступать к дверям, теснимая тетушкой. – Ступай на место!
– Я не вещь, я не останусь здесь больше, я уйду куда-нибудь, и вы не сможете меня остановить!
Как только я достигла двери, тетушка начала креститься и неистово кричать:
– Сатана! Изыди!
Я бежала и не могла остановиться, пока не покинула западное крыло. Лампа выпала из моих рук и разбилась, я оказалась в темноте. Дикая боль пронзила мой живот.
– О, нет, – кричала я, – о, нет… – У меня начались схватки.
Мисс Эмили медленно вышла из коридора и осветила меня, прижавшую к животу руки.
– Помогите мне, – умоляла я, – что-нибудь сделайте. – Я посмотрела у себя между ногами и увидела влажный пол, – у меня отходят воды.
Тетушка опустила лампу и убедилась в истинности услышанного.
– Попробуй встать, – скомандовала она, – быстро. Позади нее показалась Шарлотта.
– Что с ней, Эмили? Почему она лежит на полу?
– Помоги ей подняться, – тетушка пропустила Шарлотту вперед.
Я, с трудом превозмогая дикую боль, добралась до комнаты и упала на кровать, живот напрягся. Мисс Эмили вошла следом совершенно спокойная и поставила на стол лампу.
– Позови Лютера, – повернулась она к Шарлотте, – и скажи, чтобы принес ведро горячей воды. – Она взглянула на меня и злорадно улыбнулась. – Все, даже самое ужасное проходит, – и увидев, что испуганная Шарлотта стоит на месте, добавила, – пошевеливайся.
– О, Боже, – кричала я, – как больно.
– Не ной, самое страшное еще впереди, – заметила довольная мисс Эмили.
Она стянула платье и подогнула мои колени, потом положила руку мне на живот.
– Ну что ж, пришло время, – она улыбнулась, – теперь мы увидим, насколько ты сильна, чтобы перенести бремя греха.