Секреты утра

Эндрюс Вирджиния

Я не успела спросить, как дверь в передней снова отворилась, и показался Джимми. Он мчался ко мне через холл. Он был высокий, красивый, в армейской форме с красными ленточками на груди. Он склонился надо мной и покрыл мое лицо поцелуями.

– Дон… Дон, что случилось с тобой? Что они натворили? – спросил он поддерживая меня.

Я улыбнулась в ответ, из последних сил стараясь не закрыть глаза.

– Это ты, Джимми? Ты не снишься мне?

– Я здесь, – ответил он, – я примчался, как только узнал, где ты находишься.

– Как

ты узнал? Я думала, что замурована в этом сумасшедшем доме навечно.

– Я приехал в Нью-Йорк и нашел Тришу. Все мои письма из Германии к тебе возвращались со штемпелем «адресат выбыл». Папа тоже ничего не знал о тебе, а его письма так же возвращались. Я не мог подумать, что ты куда-нибудь добровольно уехала, не предупредив меня, поэтому, как только вернулся в Штаты, приехал к тебе в общежитие и переговорил с Тришей. – Он опустил голову. – Она рассказала все, что с тобой случилось.

– Джимми, я… – голос не слушался меня.

– Все в порядке, можешь ничего не объяснять, все в порядке. Моей единственной целью была ты. Триша рассказала, что в больнице ты ей оставила письмо, в котором объяснила, что тебя увозят в местечко под названием Аплэнд, в Вирджинии, и упоминала сестер Буш. Она написала тебе, но ответа не получила, а ее письма не были возвращены, так что она даже не знала, получила ли ты их.

– О, Джимми, – пробормотала я, – я никогда не видела их. Эта ужасная женщина прятала письма от меня, она прятала от меня любую информацию. В этом доме нет даже телефона, а до ближайшего мили и мили.

– Кто эта женщина? Почему она сказала мне, что ты уехала? – спросил он и грозно взглянул в сторону, куда удалилась мисс Эмили.

– Она сестра бабушки Катлер, даже более ужасная, чем сама бабушка. Я не думала раньше, что такое возможно. Здесь есть и другая сестра, она немного не в себе и добрая – Шарлотта.

Джимми покачал головой.

– Что же произошло? Я знаю, что тебя сослали сюда из-за беременности.

– Да, я только что родила, и поэтому такая слабая, и еще потому, что Эмили влила в меня какую-то ужасную, неприятную жидкость. Она, наверное, хотела избавиться от меня.

– Ладно, где ребенок?

– Я не знаю, она сказала мне, что он слишком маленький. Я боюсь, как бы она чего не сотворила. Ее сестра сказала мне, что приходили какие-то люди и забрали его. Я боюсь, как бы не гробовщик.

– Гробовщик?

– О, Джимми, – заплакала я, – я его родила раньше на целый месяц. И пока носила, столько вытерпела мучений. Я зашла в детскую и увидела манекен в коляске, а потом вошла она, я испугалась, побежала, упала и…

– Потом, – Джимми потрепал меня по волосам, – у нас еще будет достаточно времени, чтобы все обговорить, сейчас не нужно, ты совсем ослабла.

– Я выгляжу как безумная? – Я коснулась собственного лица. – Наверное, я так ужасна? Я не мыла волосы, все это время у меня не было ни расчески, не было одежды.

Я

попробовала встать, но закружилась голова, и я упала на руки к Джимми.

– Та, что мне дали, износилась полностью, – пояснила я.

– Я помогу, тебе нужно где-нибудь полежать несколько минут. Потом мы навсегда покинем этот негостеприимный дом, – предложил Джимми.

Посмотрев в его темные глаза, я поняла, каким сильным стал он, плечи были широкими, лицо властным. Я чувствовала себя в безопасности возле него, мне казалось, все будет хорошо. Джимми легко, как младенца, поднял меня на руки.

– Только не вниз, там я прожила все это время. Это тюрьма. Я хочу выяснить, что случилось с моей дочкой и…

– Хорошо, – сказал Джимми, не отпуская меня. – Никто тебе больше не навредит, – пообещал он.

– О, Джимми, слава Богу, ты здесь, – я положила голову на его сильное плечо.

– Не плачь, теперь я буду заботиться о тебе, – шептал Джимми, целуя мои волосы и лоб.

Когда увидел мою комнату, он воскликнул:

– Это действительно тюрьма, ни окон, ни свежего воздуха, одна керосиновая лампа! И сырость, и серость.

– Я знаю, но мне нужен небольшой отдых. После того, как Джимми помог мне лечь, он вошел в ванную, чтобы намочить полотенце и положить мне на лоб.

– В Европе в казарме туалеты лучше. Полковая тюрьма – дворец по сравнению с этим.

Он положил прохладное полотенце мне на лоб, сел рядом и погладил по руке.

– Я здесь, и я не намерен оставлять тебя, – пообещал Джимми, подкрепив свои слова поцелуем в губы.

Я улыбнулась. Теперь, когда опасность миновала, я позволила своим глазам сомкнуться и уснула.

Я недолго спала, и все это время Джимми не покидал комнату. Как только я проснулась, то испугалась за ребенка, но сразу успокоилась, увидев рядом Джимми. Он поцеловал меня.

– Тебе лучше?

– Нет, пока я не узнаю, что с дочкой.

– Конечно, но я полагаю, все будет нормально, – Джимми потрепал меня по волосам. – Я хочу знать о тебе все, каждую деталь.

– Я расскажу тебе, Джимми, об ужасной работе, о холоде, некачественной пище, религиозном фанатизме, что я пережила здесь, о том, что я дочь дьявола! И я уверена, бабушка Катлер точно знала о том, что здесь со мной случится. Но я хочу сначала найти ребенка.

Джимми кивнул, губы его сжались, в глазах засверкал гнев.

– Пойдем, – решительно сказал он, – не будем тратить времени, я больше не хочу оставаться в этом аду.

Он помог мне встать. Я почувствовала, что голова стала намного яснее. Мы покинули эту ужасную комнату, в которой я прожила многие месяцы. Странно, но я к ней успела привыкнуть. Но где же ребенок, в каком темном уголке Медоуз он забыт и спрятан?

Как только мы подошли к лестнице, я увидела в библиотеке зажженный свет, там скорее всего была мисс Эмили.