Секреты Вознесения. Раскрытие космической битвы между добром и злом
Шрифт:
Вскоре после этого ко мне подошел качок по кличке Блэйкстер. Он выглядел и подделывался под молодого Фрэнка Синатру и был очень пьян. Он назвал меня Коксом, от неправильно произносимого окончания моей фамилии, Уилкок, и обхватил рукой. Из его рта пахло прогорклым пивом, сыром и смертью. “Кокс, Кокс, Кокс. Тебе лучше танцевать”. Я не понимал, что он бормочет. “Тебе лучше танцевать, Кокс! Тебе лучше танцевать, если ты хочешь трахнуться!” Блэйстер взял на себя руководство, и вскоре нас окружила целая группа восхитительно горячих девушек, совершавших самые нелепые и невообразимые танцевальные движения: наклоны, повороты, вращения, ныряния, покачивания и точки. Когда музыка, наконец, закончилась и не принесла никаких результатов, Блэйкстер подвел итог. Мне следует начать работать над собой, сесть на диету и скинуть вес. Как только я сделал это, и, учитывая то, что он знал о моем таланте, отныне мне было достаточно пошевелить пальцем, чтобы заполучить любую желаемую девушку. Он говорил, что всегда будет рядом, выкрикивая это мне в лицо,
После вечеринки я сразу же переместился на почетное место в столовой, где сидели лишь самые выдающиеся качки. Я обнаружил, что большинство из них пили каждые выходные и курили травку. Они находили меня очень забавным, и я рассказывал самые лучшие истории о хождениях за сцену после рок-концертов. Джуд тоже был со мной, и мы “сбывали” старые истории, создавая много смеха за столом.
Безопасный дом
Каким-то образом мне удалось уговорить маму позволить моим друзьям собираться у меня дома и курить травку. До этого она говорила, что не хотела бы, чтобы я пробовал это до 16-ти лет, но до того момента осталось очень мало времени, и мама нехотя согласилась. Ее главным условием было, чтобы я не курил в будние дни, также в доме не позволялось никакого алкоголя. Я согласился на эти условия. “Генеральный план” Брэда сработал так, как он надеялся. Сейчас у меня был идеальный “безопасный дом” для того, чтобы собираться и курить травку. Благодаря своим атлетическим способностям, странной одежде и особенностям характера, из “полного лузера” в моем классе Шейн превратился в самого популярного парня в классе 1992 года. Провал в 8-м классе стал для него настоящим даром богов. Он даже заработал себе новое прозвище: Баннер. Крис, тот самый парень, который когда-то сбросил меня с Обезьяньего холма и оскорблял каждый день из-за моих штанов, тоже приспособился к обстоятельствам. Дон всегда был со мной, и мы стали неразлучны.
Джуд не приходил почти никогда, так как встречался с юной горячей подружкой из крайне фундаменталистской христианской семьи. Каждый раз, когда мы строили какие-то планы, она предлагала ему ночь тайной любви и вынуждала его отменять встречу в последнюю минуту. Это стало источником невероятной боли на протяжении всех оставшихся школьных лет. Мы строили планы, я отменял все, только чтобы он пришел, и мы могли поработать над музыкой, но все получалось лишь один из 7-8 раз. Это, в сочетании с моей быстро развившейся вызванной марихуаной апатией, убило нашу группу через месяц или два после рождественской вечеринки.
Ущербная справедливость
Пятнадцатого марта 1989 года отец взял Майкла и меня в раздевалку RPI, чтобы послушать группу Металлика (Metallica) в ходе ее мировых гастролей Ущербная справедливость (Damaged Justice), в поддержку нового альбома И справедливость для всех (And Justice for All). Это была группа которую слушали только такие “выжженные изнутри”, как Деннис. Но вскоре она вышла со своим видео и синглом Один (One) о солдате, чей разум угодил в ловушку неподвижного тела. Группа стала знаменитой буквально за один вечер. Мы видели ребят тогда, когда они взлетели на гребне успеха, на четвертый месяц изнурительных годичных гастролей без перерывов. В переднем кармане штанов я тайком пронес с собой 25 см камеру Кодак 110. Каким-то чудом охранник провел своим устройством везде, кроме камеры, и пропустил меня внутрь.
Концерт оказался очень громким и неряшливым, и, к счастью, пройти за сцену разрешили лишь небольшой группе людей. Гитарист Кирк Хэммет оказался таким робким, что спрятался в коридоре и не хотел ни с кем говорить. Ведущий певец Джеймс Хетфилд был очень высоким и в дымину пьяным. Когда я позировал для фотографии вместе с ним, он громко рыгнул, запахло пивом и желчью. Все засмеялись, что заставило брата качнуть камеру и запороть снимок. Ударник Ларс Ульрих оказался значительно ниже меня ростом, и я умирал от желания задать ему несколько вопросов. Хотя сначала он казался незаинтересованным в разговоре со мной, поскольку я был огромным, волосатым и пропахшим потом неряхой, я стразу понял, что это та же самая история. Они уже выгорели, им было трудно быть знаменитыми, и их изнурили гастроли. Я был узником школы, а они – гастрольного автобуса.
Ларс признался, что собирался стать теннисистом-профессионалом, но неудачно. Он играл на ударных инструментах всего 3-4 месяца, когда попал в группу, но быстро освоился. Он взял туфли и танцевал на двойных басовых педалях, создавая свой сигнатурный звук.
После того, как были сделаны фотографии с шоу группы Металлика, я понял, что выгляжу как неряха и что мне следует попытаться улучшить свой внешний вид. У меня был колоссальный лишний вес и двойной подбородок, который оставался
Меня удивило то, что ей потребовалось так много времени, а на полу валялась такая огромная масса волос. Дон улыбался так, как будто еле удерживался от смеха. К моему ужасу, когда все было кончено, она сделал мне дерьмовую стрижку, известную как “кефаль”, короткую сверху и по сторонам или “бизнес задом наперед”, с маленьким крысиным хвостиком сзади. Теперь я выглядел как дети, курящие сигареты на углу перед школой, которые пытаются отрастить длинные волосы, но у них никогда не получается. Я очень рассердился на Дона за то, что он не сказал мне, что она делает, и не попытался ее остановить. Когда я посмотрел на себя в зеркало, я испытал то же чувство трезвости и мелкой перемены в жизни, как и в случае с ранением уха. Сейчас мое ухо не было бесцветным, и если не приглядываться, вы бы не могли сказать, что там есть шрам. Я сказал: “Отрежьте хвост. Отрежьте крысиный хвост и сделайте нормальную стрижку”.
На следующий день я пришел в школу с новой стрижкой, воспользовавшись всем тем, что знал о жидкости для волос, чтобы сделать прическу совершенной. Я надел самую красивую футболку из тех, что у меня были: желто-коричневого цвета и голубым воротником. Ничего черного. Один разодетый качок по имени Брайан был настолько шокирован, что, увидев меня, отшатнулся на 2м в коридоре. Джуд отверг искушения своей подружки навестить меня вечером. Он сказал, что мне нужно быстро что-то делать, что длинные волосы “скрывали вес”, и я выглядел прилично, а сейчас я просто “жирный парень”. Теперь не было ни соблазна, ни истории, ни причины рассматривать меня как неукротимую рок-звезду. Я подумал о том, что сказала мне учительница-практикантка: у меня необычно красивые голубые глаза, и понял, что Джуд абсолютно прав. Я потерял волосы и теперь необходимо сбросить вес. Мне нужно стать своим собственным личным тренером, даже если я возненавижу себя за “истязания”, как сказал Блэйкстер на вечеринке. Я уже знал, как сделать тело нечувствительным к боли на короткие промежутки времени, и сейчас решил сесть на строжайшую диету, сколько бы времени на это не потребовалось. В то время моей главной целью было воспользоваться своим вновь обретенным статусом звезды, чтобы остаться с Брэндой.
Я сел на агрессивную, очень нездоровую диету, перестал есть на завтрак хлопья с молоком и до школы выпивать большую стеклянную бутылку апельсинового сока. Вместо этого, каждое утро я не пил ничего, кроме овощного и фруктового сока, а в перерывах между уроками заполнял желудок водой. Это вынуждало бегать в туалет каждый час. Целый день я страдал от голода, превращая школу в полную агонию. После школы я отправлялся домой к Дону, где мы ели бутерброды с сыром, приготовленные на гриле. Мама готовила свои обычные здоровые ужины с кусочками яблок, овощей, и главное блюдо – макароны с сыром. Я брал свои $ 5 в неделю, $ 1,25 в день на завтрак и тратил их на травку. Отсутствие завтрака в школе означало то, что я больше не съедал огромное количество жареной картошки, которое, наряду с богатым сахаром кетчупом, объявлялось “овощем” администрацией Рейгана, и килограммы начали уходить. После двух лет Гонок индейки я ненавидел пробежки, и не занимался физическими упражнениями – ни единого отжимания, качания пресса или подтягивания.
В первые несколько месяцев я потерял большую часть веса, по два с половиной килограмма в неделю. Еще шесть месяцев ушло на последнюю треть. Как только я начал заметно терять вес, и каждый выходные дом был полон друзей, приходивших покурить травку, Дон начал демонстрировать суицидальные наклонности. Я не знал, насколько это серьезно, но все выглядело совсем нехорошо. В будние дни после школы мы оставались с ним вдвоем. Я решил заставить его написать то, что он хотел сказать всем своим друзьям, включая девушек. Я хотел, чтобы он извинился перед ними за то, что убил себя, и рассказал, почему это необходимо. Я чувствовал, что это помогло бы ему поработать с суицидальными настроениями и осознать, насколько самоубийство ужасно и глупо. Я сидел на полу в классе физкультуры, когда случайно пробегавший парень сказал, что Дон упал с парты, крича, что принял 86 таблеток аспирина и не хочет умирать. Его быстро увезли на скорой помощи, промыли желудок, накачали активированным углем и сказали, что все будет хорошо. Я очень расстроился, что он все же попытался это сделать и не удосужился рассказать мне. Также, когда он писал прощальную записку, он отказался что-либо оставить мне.