Секс АНДЭ!
Шрифт:
Она обещала заплатить за такси на обратном пути (туда заплатила я), но потом заявила, что раз она подцепила нам этих крокодилов, то больше ничего не должна.
Я, конечно, взбесилась.
Во-первых, если бы я не знала английского, она бы даже близко к их машине не подошла. Во-вторых, договор – это договор. В-третьих, если она пытается зажать две вонючки, почему жлобка – я, которая желает получить их обратно?
Забыв про угрозы нашего русского босса, я довольно резко изложила ей свою длинную мысль. Прибежала Елена. В руках с телефонной карточкой. Видимо, получилось
Ольга фыркнула и ушла к себе. Я – к себе. Ждать звонка из Хабаровска. Звонка не последовало и с трясущимся от злости лицом, я отправилась на «пиали». С Олей и Ежиком.
Оля мне все простила. Ха-а-ха!
– Лин, одолжи десятку, – засмотревшись на кофточку, говорит.
– Хер тебе, – отвечаю я, стараясь контролировать децибелы. – Попробуй развести продавца.
Как она оскорбилась, мамочка дорогая!
Такое чувство, что это я ей за все должна, а не наоборот. Лера в каморке негодовала. Мол, до чего же некоторые жадные, и что она бы, мол, ни за что до того не опустилась. Я молчала. Да и что я могла сказать? У меня почти возникло такое чувство, что я и впрямь не имела права отказывать кому-то в деньгах.
Но утром, после работы, когда Оля демонстративно вернула мне долг, я взяла. Мне пришло вдруг в голову, что в прошлом я так сильно прогнулась, что даже маленькая попытка вернуть свое, теперь считается госизменой.
На хер с пляжа мне такие друзья!..
4.09.99 г.
I. Не ждали, но смирились.
Сегодня, когда мы вернулись из магазинов, нагруженные, как купеческий караван, к нам с Лерой забрела Елена. Пить кофе. Мы не ждали ее, но смирились и хмуро достали кружки. Не знаю, что там вчера между ними произошло, но сегодня Лера и Оля не разговаривают друг с другом, отчего Лера снова разговаривает со мной.
Покритиковав то, что мы купили и печенье, которое Аля привезла из Хабаровска и все еще ест на завтрак, Елена предложила посмотреть телевизор.
Концерт корейской попсы.
Люблю я их музыку. Что мальчики, что девочки заливаются соловьями, не прекращая при том с завидной синхронностью танцевать. А уж красивые!..
– Хотела бы я тaк танцевать, – не выдержала я, глядя, как группа Sechs Kies шестеро мальчиков в кожаных костюмах выдают какую-то умопомрачительную, вариацию из техно-рэпа и джаза.
– Тебе так нравится? – Елена брезгливо оттопырила губу. – А вот я мечтаю о том, как мы поедем в Китай и я вас всех одену в шикарные костюмы с перьями! Представь себе: купальники из блестящей ткани, боа, и в волосах перья!
– Как у индейцев? – съехидничала я.
Елена не обратила на «колючку» внимания и продолжала бредить на тему своего шоу. Оно, по ее мнению, должно стать хитом в Китае, а я с моими «белокурыми локонами», буду главной «звездой» постановки.
Когда
– Не поеду я ни в какой Китай! – ответила я. – Особенно с вами.
С меня хватило корейской эпопеи с ее шоу!
Его один раз увидели и навсегда отменили. Собственно, из-за этого она и впадает периодически в необъяснимую ярость и начинает придираться ко всем вообще, и ко мне в частности. Стоит мне хоть слово в свою защиту сказать, она уже несется звонить в Хабаровск.
– Как это?! – удивилась она. – Ты же говорила, что мечтаешь танцевать шоу.
– Мало ли, что я там говорила? – еще мрачнее ответила я. – Я мечтала уехать от своей матери. И вовсе не для того, чтобы ругаться тут с вами! Я не ваша дочка, Елена Викторовна. И я не ваше переиздание! Поэтому, шат ёр мауф (заткните рот) и дайте мне послушать Com‘ Back.
Лерка тихо хрюкнула в свою чашку. Как хорошие слова, так она по-английски не понимает. А как «закройте рот», так сразу же поняла. Это все потому, что я тут не единственное «переиздание» Тичера. Она то и дело пытается нас с собой сравнивать, чтобы рассорить, а потом примирить.
Та на нее внешне похожа, та – внутренне. У этой такие же бедра, а у другой будут такие же икры, если подкачать. Меня же она то и дело пытается считать дочерью. Словно папа мой не из мамы, а из Тичера вовремя вытащить не успел.
– И кто тебе из них нравится? – спросила она, словно собиралась познакомиться с зятем.
– Сунг Хун, – я ткнула пальцем в мелированного красавчика. Уточнила ехидно. – Вы, надеюсь, не против?
– Против, – сказала она. – Я расистка. Он же узкоглазый!
Я рассмеялась в голос: это было смешно! Для того, чтобы быть расисткой не требуются ни ума, ни особенной силы воли. Достаточно быть глупой, самонадеянной и высокомерной.
– А Дмитрий Сергеевич в курсе? – спросила я, ощетинившись, потому что все шуточки про корейцев, неизменно воспринимала в штыки. – Он очень щепетилен по этой части.
Sechs Kies уже убежали, вдоволь и в пол накланявшись, а Елена все размышляла. Я молча смотрела в ящик. Зал на экране плакал и ломал руки, как в религиозном экстазе: на сцену под начальные аккорды, выходила группа номер один Н.О.Т.
– Канг Та! – простонала и я, молитвенно воздевая руки. – О-о-о, господи! Он бог! Бог!
– Тьфу! – сказала Елена и зло насупилась. – Прекрати это! Иначе, я не выдержу и уйду!
Я едва сдержалась, чтобы не застонать, как в немецком порно. Малодушно зажала ладонью рот. И внезапно Лера, которая терпеть не могла корейцев и норовила переключить мою музыку на канал, где показывали рестлинг и Рока, вдруг заломила руки:
– Как можно молчать, когда Кантар – бог?! О-о-о! Я не могу! Я его обожаю!.. Сделай погромче! Боже!.. Как он красив!