Секс и город Киев. 13 способов решить свои девичьи проблемы
Шрифт:
Но пока я вызванивала свою наперсницу, разъяренная память услужливо подсовывала мне десятки прошлых обид, которые я ей прощала. Я тяжело болела, а она за два месяца ни разу не приехала меня проведать. Но у нее был тогда кризис в личной жизни — это можно было понять! У меня был кризис в
личной жизни, а она, отмахиваясь от моих жалоб, мгновенно переводила разговор на свои успехи. Но у нее был тогда резкий карьерный взлет — у каждого может закружиться голова от успеха!
Будучи здравомыслящей барышней, я никогда не ждала, что близкие будут совершать подвиги в мою честь, отказываясь ради моих нужд от срочной работы, высокооплачиваемой халтуры или романтического свидания. Глупо обижаться
Именно мизерность нашего конфликта с книгой открыла мне печальную правду: такое понятие, как «моя проблема», в принципе не умещалось у подруги в голове. И неважно, какими были эти проблемы, глупыми или жизненно важными, и чем ей нужно было пожертвовать ради меня: деловым обедом или визитом к педикюрше. Она не хотела нести ответственность за них, точно так же как Александр не хотел взваливать на себя ответственность за совместный быт с Лялей, ни по большому счету, ни по малому — в виде покупки крана.
Некогда ученый Эрих Фромм вывел четыре составляющих настоящей «продуктивной» любви: знание, уважение, забота и ответственность. «Ответственность — ответ на обращенную просьбу, которую другой ощущает, как свою заботу», — написал он. И если человек, именуемый «близким», остается глух к вашим стонам день за днем, значит. он просто вас не любит. А безответственной любви и дружбы не существует в природе — подобные отношения называются как-то по-другому: ненавязчивое приятельство, приятное времяпрепровождение, секс ради секса.
Не путайте «нелюбовь» с предательством!
Подобная ошибка может стоить вам долгих лет одиночества вдвоем. И пожалуй, отсутствие любви — это единственное, что нельзя прощать никому. Ибо сам вопрос «прощать или не прощать?» тут неактуален, он автоматически снимается с повестки дня. Я не обижаюсь на свою подругу — я просто вычеркнула ее из списка подруг.
А посторонний человек не может тебя предать, так же как я не могу предать Америку.
Правда: горькая и сладкая
«В ложке лекарство, в чашке — яд», — говорят врачи. Тоже самое можно сказать о правде. Сравнение с лекарством тем более уместно, что применять правду нужно строго по назначению, помня: универсальной истины не существует, точно так же как и универсальной микстуры от всех болезней.
Есть правда безобидная, общеукрепляющая и повышающая иммунитет, как комплекс витаминов. «Ой, какая чудесная сумочка», «У тебя такой цветущий вид», «Читала твою последнюю статью, очень хорошая» — эти немудреные комплименты всегда гарантированно улучшают самочувствие и повышают настроение. И их всегда не хватает, особенно в периоды весеннего и психологического авитаминоза. Поскольку людей, способных добродушно радоваться твоим «плюсам», почему-то намного меньше, чем правдолюбцев, жаждущих оповестить тебя о твоих «минусах».
«Я видела Колю, он тебя очень хвалил», — сообщила мне подруга Наташа. «А за что?» — загорелась я в предчувствии приятного допинга. «Не помню, — отмахнулась она. — Но ему тоже не понравилась твоя шляпка. Я ж говорила: ты выглядишь в ней просто глупо…»
Тут стоит подчеркнуть: эта барышня не относится к печально известной категории «С такими друзьями врагов уже не надо!». И говоря мне гадости, всегда делает
Я решила исправиться. И дав себе зарок помнить: «Даже самый крохотный комплимент очень полезен для здоровья! Не забудь сказать другу что-то хорошее, плохое ему скажут и без тебя!», начала скрупулезно запоминать и докладывать все положительные отзывы о ней.
Результат был крайне неожиданным. После третьего доклада Наташа насупилась, недоверчиво посмотрела на меня и нервно спросила: «А ты, случайно, не выдумываешь все это? Если ты врешь, чтобы поднять мою самооценку, то лучше не надо. Я хочу знать правду!» Как и большинство людей, она была убеждена: «горькое лекарство» намного полезней «сладкого». Последнее же изготовляют только для детей, в то время как в суровом мире взрослых «сладкой» бывает только ложь.
«Я критикую тебя, потому что ты мне небезразлична, — утверждал мой любимый. — Если бы ты была посторонним человеком, я б кивал и отпускал тебе комплименты, поскольку мне было бы все равно, что ты одета как чучело и говоришь ерунду». Он был убежден: его святой долг — жестоко раскритиковать каждый мой шаг, который он считает неверным, и со скандалом стащить с меня ту или иную вещь, уродующую мой светлый образ в его глазах.
«Кто еще скажет тебе правду?» — любил повторять он. И мое утро начиналось с правды о моем неправильном режиме дня, плавно перетекало в правду о моем нездоровом питании, а впереди меня ждало еще очень много «правд», включавших и мою черную неблагодарность по отношению к своему Пигмалиону. Последнее тоже было истиной чистой воды, ведь мой создатель совершенствовал меня не покладая рук, уча правильно излагать свои мысли и заставляя есть полезные каши. И многими из его советов я пользуюсь до сих пор. Правда, на расстоянии — в безопасном статусе постороннего человека, которому можно сказать радостный комплимент при встрече.
Да, он был чаще всего прав, но, живя с ним, я страдала от перманентной передозировки горькой правды о себе самой. Она постоянно портила мне настроение, доводила до слез, заставляла чувствовать себя ничтожной и несчастной. Но прежде всего, она была ложью — уже потому, что, как бы несовершенна я ни была, я не состояла из одних несовершенств!
И настоящая правда в том, что нет ни горькой, ни сладкой правды. Есть только одна — смешанная из них двух. Но даже если горечи в ней неизмеримо больше, нужно одеть ее в приемлемую для осязания капсулу. Иначе человек просто не сможет это проглотить — раздражение, боль, обида мгновенно затмят для него саму истину!
«Хочешь поругать, сначала похвали», — сказал персонаж известной пьесы. Но по замыслу драматурга, над его репликой следовало смеяться. И начиная с младших классов, стоило мне произнести фразу на украинском языке, все родственники начинали дружно хохотать над моим произношением, а впоследствии эту традицию подхватили педагоги и сокурсники, утверждавшие, что с «таким украинским» я могу делать отдельный клоунский номер.
Итог: заставить меня говорить на «рідній мові» невозможно даже под угрозой выселения из страны. Я зареклась делать вечеринки, с тех пор как та же Наташа раскритиковала последнюю из них в пух и прах. А сама она впала в месячную депрессию после того, как, вняв ее требованию «правды», я таки передала ей «конструктивную критику общества» по поводу ее профессиональной певческой деятельности.