Секс и ничего личного
Шрифт:
Я с трудом сглотнула эти самые слюни.
Внутри отчаянно дрались, вырывая друг из друга клочья шерсти, два демона. Один требовал не брать от этого человека ничего и никогда и вообще сваливать поскорее, а лучше бросить все и еще разок переехать. А второй орал, что первый дебил, и на такой телефон мы заработаем еще не скоро, если вообще заработаем, а вот если он у нас будет, то как раз-таки станем еще более крутыми специалистами и точно заработаем и если что отдадим все до последнего сантима!
—
— Ерунда, — отмахнулся дядя Квентин. — Мы же семья, а семья должна друг другу помогать. Я вижу, что ты пока еще не готова к разговору. Поэтому поговорим в следующий раз.
Он поднялся, и я дернулась, но он опустил мне руку на плечо.
— Посиди, отдохни. Наверняка, быть лучшей ученицей в лучшей правовой академии страны дело нелегкое. Я оплачу. И да, мой номер забит в телефон. Позвони мне, ладно?..
Дядя клюнул меня поцелуем в макушку и удалился, что-то весело насвистывая, не забыв задержаться у кассы.
На столе остались лежать булочка и телефон, а ароматный кофе отчаянно остывал в чашке…
Вивьен
Внезапно оказалось, что Морель симпатичная.
То есть, прям вообще симпатичная, не только голая.
Да и других достоинств у нее оказалось полно. И главным из них оказалось то, что с ней было легко и ненапряжно. Как с приятелем. С приятелем-умником, вроде Жан-Шарля Тессье, который втихую считает тебя чем-то вроде примитивной формы жизни, но по-дружески прощает тебе этот недостаток. С таким на развеселую вечеринку до утра не закатишься, но и мозг за твои несовершенства от тебе выносить не будет.
Но с Морель, при всём при этом, еще можно было и потрахаться. Тут она обходила Шарля как стоячего!
Идеальная, в общем, девчонка: любит секс, умеет пошутить, не пилит… А что заскоком на тему учебы — так и на солнце есть пятна.
Я бы, может, вообще в нее влюбился — но Морель выставила условие “никаких отношений”, а с соблюдением договоренностей у нее был пунктик.
Провожая одобрительным взглядом круглую попу, обтянутую джинсами, я немного завис, а потому пропустил тычок локтем от Дамьена:
— Интересно, у нее вообще сиськи есть?
— Сейчас не будет, — с ленцой отозвался я.
Дамьен, не вдуплившись, весело уточнил:
— Чего не будет?
— Зубов, говорю, у тебя сейчас не будет, если хлебало на завалишь, хамло. Морель, между прочим, про тебя гадостей не говорит.
— Ты охренел? — Сузил глаза друг.
А я не охренел,
Некоторое время мы с Дамьеном мерялись взглядами, а потом он отступил. Поднял руки, ухмыльнулся, спуская тему на тормозах:
— Ладно, ладно, был не прав! — И весело оглянулся на остальных. — Ну что, парни, по пиву?
Он сгреб за плечи ле Ру и Фонтэна, и потащил их в сторону и так опостылевшего за будние дни студенческого бара. Под дружное ржание моих приятелей-имбецилов и разноголосые “У-у-у!”, “О-о-о!” и “Наш Вив, кажется, влип!”
Обиделся, засранец.
Я это констатировал где-то даже с удовлетворением.
Дамьен, конечно, мне друг, и друг он неплохой, но тут дело такое… Если хочешь, чтобы он что-то точно услышал — нужно сразу говорить жестко. Иначе потом придется всё равно говорить жестко, только вдобавок еще бить морду, и обижаться Моранж будет в два раза дольше.
А какие у моих девчонок сиськи — это вообще не его собачье дело.
В баре было пустынно — выходной же, кто сюда вообще ходит в выходной?
— О, отлично! Мест полно! — Возликовал Дамьен, как будто ожидал чего-то другого, и занял козырный столик у окна.
— Ага, — ворчливо поддакнул я. — Все в город ушли.
Мы, между прочим, тоже могли бы. Там хорошо, там свежие лица… Может, удалось бы пересечься с Морель!
Моранж сделал вид, что не услышал.
Я сделал вид, что не ухмыляюсь: ну чего его дразнить, он и так бесится.
Пивные кружки со стуком опустились на стол. Официантка, улыбнувшись, водрузила в центре блюдо с чипсами-орешками и удалилась.
— Ну, рассказывай! — Потер руки Люка, и подтянул к себе пиво.
Светлое, хотя заказывал темное.
— Какого демона, ле Ру! — Жан-Шарль возмутился и попытался отобрать свой заказ, но Люка, паршивец, сражался как лев, хоть и был не прав, и Тессье, плюнул и подтащил к себе стаут ле Ру.
Люка отсалютовал ему кружкой, празднуя торжество тупой силы над интеллектом, и присосался к светлому, а меня в ребра пихнул локтем Тома:
— Ну, чего молчишь? Делись давай! Как она в ко…
Я легонько, самую чуточку, развернулся к нашему пижону, ка-а-апельку наклонился, нависая.
— Как ты с ней замутить умудрился, я хотел сказать, — переобулся в воздухе Тома, и улыбнулся мне, как святая невинность.
Парни смотрели с жадным любопытством, и я приосанился, расправляя плечи и глядя на парней свысока:
— Эх вы, сосунки! Ладно. Не плачьте! Папа вас научит, как закадрить девчонку…
Первое пиво закончилось, и мы заказали по второму, дружно освистав всем суровым мужским коллективом Тома, взявшего вишневое пиво.