Секс и тщеславие
Шрифт:
II
Отель «Бертолуччи»
Капри, Италия
Девушка-администратор пыталась проводить Люси и Шарлотту за столик в центре обеденного зала, но Шарлотта воспротивилась.
– Мы сядем здесь, если вы не возражаете, – процедила она, плюхнув желтую холщовую сумку на стол у окна таким движением, как будто первой водрузила флаг на Южном полюсе.
Девушка отпрянула, пожав плечами, а Шарлотта продолжала кипятиться:
– Мы специально зарезервировали номера с видом на океан, а теперь, видите ли, не можем в них заселиться,
– А ты не допускаешь мысли, что у них нет свободных номеров из-за свадьбы? – поинтересовалась Люси.
– Это не наша проблема! Этих «подзадержавшихся» господ нужно переселить в комнаты, которые нам предложили. Почему мы должны страдать в номерах с видом на проклятого котяру, вылизывающего яйца в переулке? И почему котов на этом острове не кастрируют?
Люси заметила, что несколько постояльцев в зале покосились в их сторону, и подумала, что надо постараться успокоить кузину.
– Ну, переулок-то очень миленький…
– Не бывает миленьких переулков, Люси! В переулках тусуются бродяги, а нормальные люди выходят в переулки в трех случаях: проблеваться, приобрести наркоту или получить ножевое ранение.
– Шарлотта, я не думаю, что тут такое бывает. Да и менеджер пообещал переселить нас сразу же, как освободится другой номер.
– Вот увидишь, он нас переселит в последний наш день на острове! – Шарлотта взяла фокаччу из корзинки, стоявшей на столе, откусила и тут же осторожно выплюнула кусок в салфетку. – Фу! Отсырела. Явно стоит тут все утро!
Люси вздохнула. Не успели приехать, а кузина уже скандалит из-за всего подряд. Наверняка ее настроение испортилось отчасти из-за разговора с менеджером, подумала Люси. Когда Шарлотта властно объявила ему, что занимает пост «выпускающего редактора в „Амюз буш“, одном из ведущих американских журналов о кулинарии, стиле и моде», он одарил ее непонимающим взглядом, и это никак не помогло разрешить проблему с заселением.
– Мэм! Синьора! Эй! Можно нам свежую фокаччу?! Теплую и хрустящую, слышите? Теплую и хрустящую! А еще olio d’oliva и balsamico [13] , – приказным тоном произнесла Шарлотта. Затем она обратилась к Люси: – Поверить не могу, что ты не переживаешь. Это ведь в первую очередь твои каникулы, а не мои!
13
Претенциозное итальянское название оливкового масла и бальзамического уксуса, в которые, кстати, хлеб макают только американцы. Итальянцы под страхом смерти не станут делать ничего подобного, предпочитая есть традиционный хлеб без добавок. – Примеч. автора.
– Я расстроена, но ведь ничего не попишешь?
Люси всегда осознавала, что с рождения находится в привилегированном положении, и мать с ранних лет внушала ей: «Будь благодарна и не жалуйся». Она прекрасно понимала, что номер в этом пятизвездочном отеле, даже с не самым идеальным видом, в разы лучше, чем то, что могут себе позволить большинство людей на планете, поэтому ей не хотелось капризничать.
Однако Шарлотта смотрела на ситуацию
– Это смертный грех – выложить такие деньжищи за номер, который даже отдаленно не похож на фотографии с их сайта. И я еще молчу о внутренней отделке!
– В смысле?
– Интерьер просто тошнотворный. Как будто платье от Версаче взорвали, и клочки разлетелись по всей комнате.
Люси засмеялась:
– А мне нравится изголовье в виде гигантского золотого осьминога.
– Ты впервые на Капри, в одном из самых красивых мест в мире! – не унималась Шарлотта. – Я-то переживу как-нибудь, но совершенно несправедливо лишить тебя комнаты с приличным видом.
Внезапно позади них раздался чей-то голос:
– Мисс! Простите, мисс.
Люси и Шарлотта повернулись и увидели азиатку лет пятидесяти с небольшим, которая смотрела на них с улыбкой. На ней было платье с запахом цвета фуксии и огромная шляпа в черно-белую полоску.
– Да? – отозвалась Шарлотта.
– У нас с сыном номера с видом на море и скалы Фаральони. Мы поменяемся с вами комнатами! – Дама указала на парня лет двадцати, сидящего напротив нее.
Шарлотта лишилась дара речи, поскольку предложение незнакомки застигло ее врасплох.
Кто эта любопытная женщина, водрузившая на голову летающую тарелку, густо накрасившая веки тенями и говорившая с нарочито английским акцентом? И зачем ей отказываться от собственных номеров?
– Хм… это очень любезно с вашей стороны, но мы справимся, спасибо.
– Не нужно «справляться». Если вас так расстроили ваши комнаты, займите наши.
Шарлотта натянуто улыбнулась:
– Мы не расстроились.
– Ой ли? Вы жалуетесь без перерыва последние десять минут.
Ее слова задели Шарлотту.
– Что ж, извините, если мы вас побеспокоили…
– На самом деле вы меня не побеспокоили. Но если для вас и вашей подруги так важен вид на море, я хочу, чтобы вы заняли наши комнаты. Правда, это апартаменты – суперлюксы – и в каждом из номеров своя очаровательная гостиная, ванная комната с огромным джакузи и сообщающиеся балконы. Вид изумительный, уверяю вас.
– Ну тогда это будет несправедливо, – заговорила Люси.
Она заметила, что парень пристально смотрит на нее, и немного смутилась. В отличие от своей разряженной в пух и прах матери, он был одет просто – джинсовые шорты цвета хаки, черная майка, сандалии на пробковой подошве. Но простота одежды не скрывала того факта, что он был поразительно, почти невыносимо красив. Их взгляды на мгновение встретились, и Люси почувствовала странный разряд, словно удар током. Она быстро перевела взгляд на мать молодого человека – та, казалось, была намерена довести до победного конца свою кампанию.
– Меня мало волнует справедливость. Мы уже были на Капри, да и вообще приехали из Гонконга, где окна квартиры выходят на гавань. Вдобавок у нас дом в Сиднее, на заливе Уотсона, и оттуда видно, как киты делают сальто назад, и еще один дом на Гавайях – тоже на берегу, на пляже Ланикай. Мы можем любоваться океаном, пока не затошнит, так что для нас это ничего не значит.
Шарлотта еле слышно ахнула. Дама переключила свое внимание на Люси, и та почувствовала, как ее окинули оценивающим взглядом с ног до головы.