Секс, ложь и фото (сборник)
Шрифт:
– А, Оленька, – галантно поднялся он из-за стола, ибо не был брюзжащим типом средних лет, без конца вспоминающим свою героическую молодость и бранящим все молодое и задорное. Сергей Иванович являл собой образец мудрого жизнерадостного интеллигента, правда, немного помешанного на морально-нравственной тематике и потому иногда казавшегося занудным ретроградом, – номер практически готов.
– Очень рада. – Я приземлилась в кресло.
– Что-то ты сегодня возбужденная… – Он лукаво посмотрел на меня из-за стекол очков в металлической
– Ничего-то от вас не скроешь, – шутливо покачала я головой, – у меня к вам, Сергей Иванович, просьба имеется.
– Какая-такая просьба? – подхватил мой шутливый тон Кряжимский.
– Мне нужно навести справки об одном человеке…
У Кряжимского были обширные связи и знакомства в самых разных кругах. Я не раз обращалась к нему с просьбой раздобыть информацию о том или ином интересующем меня субъекте. На этот раз я назвала ему имя моего вчерашнего знакомого.
– Шилкин? – переспросил Кряжимский. – Это фотохудожник?
– Ага, – кивнула я, заливая содержимое пакетика «три в одном» кипятком из чайника.
– Загадочная личность, – произнес Сергей Иванович, – или стремящаяся быть таковой, как Пелевин среди литераторов.
– Интересное сравнение, – сказала я, помешивая ложечкой в чашке. – Пелевина довольно занятно читать, иногда даже бывает смешно, но через день уже не помнишь ничего, кроме названия книги. Вы имеете в виду, что Шилкин – это мыльный пузырь?
– Я имел в виду не его работы, – возразил Кряжимский, – а то, как он держится, пытаясь создать вокруг своей личности этакий ореол таинственности.
– А его работы вы видели?
– Он у нас почти не выставляется, только в Москве и за границей, но я слышал, что у него вышло несколько фотоальбомов.
– Не видели, значит, – сделала я вывод.
– Не видел, – сознался Кряжимский, – но посмотрел бы, хотя бы из любопытства. А что конкретно ты хочешь о нем узнать? И откуда вдруг такой интерес?
– Я вчера возвращалась домой, уже за полночь было, – принялась я пересказывать свое приключение, – свернула на Цветочную улицу и увидела, как машина сбила человека. Сбила и умчалась. Я, как добрый самаритянин, остановилась – думаю, может, помощь нужна. На его счастье, а это, как вы, наверное, уже догадались, был тот самый Шилкин, он успел среагировать на машину и отделался легким ушибом.
– И ты с ним познакомилась? – перебил меня прозорливый Кряжимский.
– Познакомилась, но фамилию его узнала уже после, в баре, куда мы заехали промочить горло.
– Я всегда говорил, – начал занудничать Кряжимский, – что ты сама ищешь приключений на свою…
– …задницу, – закончила я за него, видя, что он замялся. – Но я ничего не искала, просто заехала выпить кофе.
– С первым встречным, которого подобрала в буквальном смысле на дороге. Наверняка вы были в какой-нибудь забегаловке.
– Нет, – соврала я, – это вполне приличный бар в центре города.
– Приличные
– Сергей Иванович, – я подняла руки, – сдаюсь. Вы как всегда правы, но если вы будете продолжать в том же духе, я не расскажу вам про убийство.
– Господи, – Кряжимский всплеснул руками, – этого ты, конечно, не могла пропустить. Что еще за убийство? Будем ставить в номер? На небольшую заметочку можно найти место, выкинем статью о безработных, например.
– Не трогайте безработных, Сергей Иванович, – я достала сигарету, – им и так не сладко. Убили проститутку, в коридоре под лестницей. Молодая совсем девчонка, – с горечью произнесла я.
– Где это произошло?
– В баре, где мы пили кофе – в «Гриве».
– Говорил же я – забегаловка, – довольный своей так быстро подтвердившейся догадкой, воскликнул Кряжимский. – Ладно, что дальше?
Он потер подбородок.
– Я познакомилась с подругой убитой. Составила представление о хозяине заведения, познакомилась со старшим следователем прокуратуры, чудом оказавшимся там же. Какая же это, посудите, забегаловка, когда там такие милицейские чины сидят? – Я с добродушной усмешкой посмотрела на внимавшего мне зама.
– А Шилкин?
– Исчез. Вернее, ушел по-английски.
– Это в его духе, – понимающе улыбнулся Сергей Иванович.
– Вы говорите так, словно лично с ним знакомы, – с насмешкой сказала я.
– Не знаком, но, исходя из информации, которой располагаю, нетрудно предположить, что это именно его способ оставлять все как есть, – витиевато выразился Кряжимский.
– Так что вы еще можете добавить к тому, что он – фотохудожник с подмоченным реноме?
Теперь уже я стала проявлять признаки нетерпения.
– Мне нужно время, только я не пойму, зачем этот Шилкин тебе понадобился?
Он пристально посмотрел на меня и тут же растекся в слащавой улыбочке, полной прозрачного намека.
– Личное?
– А если даже и так? – с вызовом сказала я.
– Через пару часиков, – дружелюбно произнес Кряжимский, – я думаю, буду располагать чем-нибудь новеньким.
– Звучит оптимистично, а я пока предприму кое-что сама.
– Так ты говоришь, его чуть не сбила машина? – глаза Кряжимского засверкали.
Вот он, инстинкт журналиста. Жажда новизны и сенсаций сидит в крови каждого, кто связан с нашей работой.
– Представляете, – решила я его раззадорить, – статью с заголовком: «Кто хочет смерти Александра Шилкина?»
– А ты уверена, что это было покушение, может, тебе показалось? – засомневался Кряжимский.
– Нет, не показалось. Жаль, что сам Шилкин не верит в покушение. Или он что-то скрывает, или слишком смелый, или…
– Кому-то не угодил, и ты хочешь это выяснить?
– Поживем – увидим, – отделалась я от дальнейших расспросов этой банальной поговоркой.