Секс, любовь и опасности близости: Как сохранить страсть в отношениях, когда медовый месяц закончился. Возвращение удовольствия: Как преодолеть сексуальную травму и жить страстной жизнью
Шрифт:
Если ни безопасность, ни романтические идеалы не могли предложить рабочую модель для современных отношений, какие есть альтернативы? Один из ответов появился в конце шестидесятых, вдохновленный политиками-утопистами и подпитанный веществами, расширяющими сознание, – свободная любовь. Тем, кто искал приключений, это понравилось. Никакого рабства перед романтическими определениями бессмертной любви! Выбросим на свалку устаревшие гендерные роли и ограничения семейной модели, приводящей к созависимости! Пусть дети рождаются в союзах любви, какими бы краткосрочными они ни были! Долой ревность! Не превращайте
Легко отследить привлекательные моменты и поддаться красоте этого видения. Мужчины и женщины равны, свободны наслаждаться сексом и исследовать бесконечные возможности любви и желания; отношения без обязательств или ответственности; обещание восторга, веселья, секса, свободы, индивидуализма и постоянного выбора; никакой вины, долга, стыда, никаких оков. На какое-то время это становилось приятным – особенно для мужчин, – но не гарантировало счастья, не давало никакой стабильности, а кто-то непременно оставался с младенцем на руках.
Приблизила ли нас вся эта свобода к более здоровому и счастливому обществу? У нас больше выбора, материальных благ и информации, чем кто-либо мог представить полвека назад, но едва ли духовное качество нашей жизни улучшилось. На самом деле, люди кажутся более враждебными, более одинокими и более эмоционально неустойчивыми, чем когда-либо. Хотя сексуальная свобода стала нормой для молодежи и люди вступают в отношения гораздо более опытными в вопросах секса, чем раньше, большинство из нас все-таки жаждет долгосрочных отношений, даже если мы не знаем, как с ними справляться. И здесь мы сталкиваемся с серьезной проблемой.
Нормализация свободы побуждает нас наслаждаться ею, пока она длится, но усиливает ощущение неудачи и одиночества, когда мы не в состоянии найти или создать такие отношения, о которых мечтаем.
Несмотря на удивительные достижения в технической сфере, мы не разработали прибора для определения пары и разрешения загадки человеческого взаимодействия. Мы совершили революцию в общении и информационных технологиях – мы можем поговорить друг с другом в любое время, где бы ни находились, но что мы скажем друг другу? В то же самое время мы становимся все более невежественными в том, как поддерживать достаточную глубину и удовлетворенность в личных и близких отношениях. Несмотря на одержимость вуайеристской сексуальной образностью и распространенное представление о том, что секс должен быть приятен всем и всегда, в массе своей мы все же мало знаем о физической любви и сексуальной близости.
Партнерам по-прежнему трудно открыто говорить о тех вещах, что важны для них обоих. К примеру, недавно нам встретилась в газете статья о парах, в которых нет секса. Это преподносилось как несомненная редкость. Однако наш опыт в качестве консультантов говорит, что в парах, испытывающих трудности в отношениях, скорее всего, секс будет нечастым, если только они не оторваны от собственной эмоциональной и телесной реальности. Вот что говорит молодая женщина о том, как они с партнером работают с этой проблемой:
Порой мне хочется поговорить с ним об этом, но я совершенно точно понимаю, что мы не будем это обсуждать. Это ощущалось бы как чудовищное вмешательство [9] .
Испытывая
9
Polly Vernon, ‘You’ve Lost that Loving Feeling’, Guardian, 23 октября 2000 г.
Как нам извлечь пользу из высоких достижений современной эпохи, не поддаваясь склонности выбирать краткосрочные цели?
В начале этой главы мы предположили, что кризисы порой можно переосмыслить как возможности. Если мы подойдем к западному кризису в близких отношениях как к «этапу, который необходимо пройти» (как люди обычно говорят о своих детях, когда им сложно понимать их), мы увеличим шансы на то, чтобы увидеть проблему в контексте.
По нашему мнению, очень полезно рассматривать этот кризис как часть подростковой фазы развития, с которой должен справиться Запад. Приняв такой подход, мы сможем признать важность поисков нового образца для близких отношений.
Подобно подросткам, мы жаждем экспериментировать с моделями, совершенно иными по сравнению с моделями наших родителей. Но, как и у подростков, размышляющих о сексе, отношениях и браке, у нас, по-видимому, есть только два варианта. Во-первых, мы можем довести до крайностей свои юношеские эксперименты. Изнанка этого заключается в том, что на поиски вечного спутника можно потратить всю свою жизнь, при этом оставляя подчищать результаты наших беспорядочных половых связей и безответственности кому-то другому.
С другой стороны, голос внутри нас, который говорит: «Вырасти, остепенись и извлеки из этого лучшее!» – вряд ли кажется привлекательным. Этот вариант больше не убеждает нас, ведь, как мы видели, он тяготеет к подавлению, а не к свободе и побуждает скорее к псевдовзрослости, а не к подлинной зрелости. Если мы сделаем такой выбор, то, скорее всего, сорвем его из-за нетерпения или обиды, сдавшись, как только появятся трудности, снова уйдя из дома, подобно подростку, оставив вынужденную роль родителя кому-то другому, в то время как мы попытаемся начать все сначала с кем-то еще.
Но давайте не отказываться от этой юношеской фазы слишком просто и быстро. До сравнительно недавних пор люди вступали в брак сразу после периода полового созревания и обычно умирали к возрасту сорока лет. Ни о какой юности нельзя было говорить. Юность – новое понятие. Общество восприняло ее всерьез лишь тогда, когда благодаря феномену Элвиса Пресли и «Битлз» коммерсанты увидели в детях полноправных покупателей музыкальных пластинок. Еще раньше, в конце 1940-х годов, освободительный развод стал поддерживаться государством, и это означало, что мужчины и женщины получили больше возможностей следовать своим чувствам, своему выбору, желанию, возбуждению и мечтам. Все это – ценные качества юности.